Настя вернулась с банкой к Корзинкиной.
— Тёпа! — встретила Корзинкина Настю. — Я проверить хотела, как у тебя со смекалкой. Невысокий процент, ах бедняжка!
Она давилась смехом, а быстрые пальцы без остановки мелькали.
Тут как тут явилась технолог и соболезнующе, как доктор больной:
— Люфт — значит зазор, дорогуша, то есть, значит, пространство между деталями. Пространство в банку просила, ай-ай! Ну, не кисни, дорогуша, подучимся, все будем знать! А ты, Корзинкина, перец!
Она укоризненно качнула косынкой и зашумела вдоль конвейера крахмалом халата.
— Лучше перец, чем простокваша! — фыркнула Корзинкина. — Злишься? Не злись. Так и учатся. А ты думала как? До чего все серьезны, ума помрачение! Только и начиняют серьезом, как насосом накачивают, особенно Васенька. Тебе часовой понравился?
— Ничего.
— Ни-че-го? Вот так определила! Ни то ни се, ни рыба ни мясо, ничего себе разглядела! А где ты такой конвейер встречала? А бригада? В отдельном помещении, занавески, цветы! А лабораторию нашу видела? Красота! Вот где прогресс! А теперь посидим.
Она облокотилась на столик и беспечно подперла ладонями щеки.
Накопитель был полон. Постоял и медленно двинулся, перевозя механизмы на следующую операцию.
— Сейчас закричит: не в ритме работаю, — проворчала Корзинкина.
Но рупор молчал. По желобку конвейера прибыла новая порция тар — розовые коробочки из пластмассы с механизмами внутри.
— Поскакали дальше, — сказала Корзинкина, надвигая на глаза лупу.
Настя отчего-то повеселела, взяла табурет и села возле столика.
— Ты давно на конвейере? — спросила она, чтобы начать разговор.
— Второй год. Техникум кончу — конвейер адью! Стану технологом. Никто пилить не будет, сама буду пилить. А то в лабораторию двину — мозг производства. Пазухина! — окликнула она проходящую мимо красивую девушку с горделивой посадкой головы. — Пазухина, на пятке дыра!
Та проворно обернулась. Чулки были целы. Прикусила губку от досады на свое смешное проворство и не удостоила ответом глупую выходку.
— Стыдно, Корзинкина! — сама себе сказала Корзинкина. — Первый класс по серьезу, — усмехнулась она вдогонку невозмутимой красавице Пазухиной. — Зато и возносят. Уцепились за Пазухину и хвалят и хвалят! Просись к ней в ученицы. Не прогадаешь. Живо заделаешься передовым сухарем.
Кстати, прошел двухнедельный испытательный срок, и настало время практически осваивать какую-то одну операцию.
Настя попросилась к Корзинкиной.
Мастер был удивлен и не мог скрыть разочарования в новенькой, которую по первой встрече принял за разумную особу.
