«Вежливость»!.. Какую там еще «вежливость»! Что он вообще здесь делает?! В ее спальне? Возле ее кровати! С ее одеялом в руке! Как он вообще здесь оказался !!?
— Да, да… Я сейчас… — сгорбившись, втянув голову в плечи, совсем убитым голосом пробормотал или скорее даже проскулил Алексей. — Я сейчас уйду…
А куда это я уйду? — вдруг опомнился он. —Здесь же ни окон, ни дверей. Это же сон! Мой сон. Это же все мне только снится. И Нинка, и одеяло это проклятое. Снится… Это мой сон… Сон… Я здесь хозяин! Я могу делать здесь все, что угодно… Абсолютно все! Чего это я, в самом деле?
Алексей остановился, помедлил секунду-другую, потом собрался наконец с духом, медленно выпрямился, пристально посмотрел Нине прямо в глаза и предельно нагло, цинично ухмыльнулся. И под этим его взглядом Нина замерла, сжалась и как-то вся съежилась. Глаза ее еще больше расширились, она смертельно побледнела и стала вдруг медленно-медленно отодвигаться от него, словно пытаясь вжаться в спинку кровати.
Алексей, все также глумливо ухмыляясь и не отводя от нее взгляда, разжал руку, и одеяло мягко упало на пол. Нина мельком на него взглянула и побледнела, казалось, еще больше.
— Что это все значит? Что ты задумал? Ты с ума сошел? — совсем тихо, неестественно-напряженным голосом проговорила, почти прошептала она.
Алексей просто физически чувствовал ее нарастающий страх, какой-то прямо-таки животный ужас. Он словно чувствовал его запах! И этот запах страха жертвы, это ощущение полной безнаказанности и безграничной, абсолютной власти над сидящей перед ним женщиной — опьяняли его. Многократно усиливали и подхлестывали его возбуждение, желание, похоть, разгорающуюся страсть.
Он медленно двинулся вперед, и ухмылка его стала еще шире и еще откровенней. Он уже открыто, нисколько не стесняясь, жадно разглядывал, ощупывал глазами Нинкино тело, и под этим его липким, бесстыдным, откровенно-похотливым, недвусмысленным взглядом она жалась, ежилась, ерзала, пытаясь хоть как-то спрятать, скрыть, прикрыть свою наготу.
— Ну, что ты, Ниночка?.. Чего ты так боишься?.. Я же тебе ничего плохого не сделаю. Ну, использую просто разочек по назначению, вот и все. Будь паинькой, как вчера, и все будет хорошо. Тебе даже понравится. Вчера же тебе понравилось? — звуки собственного голоса, возможность говорить в лицо женщине совершенно немыслимые, невозможные вещи — все это возбуждало Алексея еще сильней.
— Не подходи ко мне!.. Не прикасайся… Помогите!!! Ва-ася-я-я!! — вдруг громко, изо всех сил закричала насмерть перепуганная Нина.
