Такова умышленно категоричная позиция Сойера. Топонимисты считают ее не выдерживающей критики, ведь массированное проникновение скандинавских элементов в микротопонимию должно свидетельствовать о наличии густого сельского населения в Англии, прибывшего из Скандинавии. Это похоже на правду. Однако Сойеру по-прежнему принадлежит заслуга того первого потрясения, которое он вызвал. Трудно оспорить ту роль, которую он отводит миграциям, происходившим после IX века. Не менее убедительны его замечания по поводу того, что избитые скандинавские термины, вошедшие в локальный английский (как, например, toft, «построенная ограда»; thveit, «распашка нови, луг»; lundr, «мелкий лес») вовсе не являются убедительными доказательствами. Впредь критике придется стать более взыскательной, особенно в том, что касается государственных институтов, поскольку многие традиционные взгляды в этой области, например, в отношении Нормандии, достаточно бессодержательны.
Проще прийти к согласию по поводу национальности нападавших и поселенцев. Как и во всем мире викингов, банды, высаживавшиеся в Англии, были очень неоднородными. Скандинавские рунические надписи свидетельствуют о широком участии шведов в операциях Свена и Кнута Великого, но речь, по-видимому, идет только о наемниках, вскоре уволенных. В том, что касается колонизации, дискуссия ограничивается датчанами и норвежцами; причем первые более отчетливо вырисовываются на страницах нарративных источников, участие же в колонизации вторых возможно проследить только прибегнув к ономастическим исследованиям.
Не следует позволять себе слишком сильно реагировать на название Денло — «Область датского права», которое традиционно применяется к скандинавскому сектору северо-восточной Англии: оно, похоже, датируется только XI в., периодом Империи — действительно, датской — Кнута Великого Норвежский элемент и сам не был однородным. Он состоял по большей части из переселенцев во втором поколении, ранее обитавших в кельтских странах и принесших с собой слова, имена собственные и рабов, приобретенных в Ирландии, на шотландских островах и Мэнес. И именно по этим кельтским «следам» норвежцев удобнее всего распознавать, как здесь, так и в Нормандии.
Кроме того, норвежцы осели на восточных берегах Ирландского моря, от Шотландии до Уэльса, в основном на полуостровах Ланкашир и Кумберленд, а также в «озерном крае». Через перевалы Ленинских гор они прорвались на запад Йоркшира и с начала X в. активно конкурировали с датчанами этого графства, что выражалось в чередовании на троне Йорка датских и ирландско-норвежских правителей. И наоборот, некоторые датчане перемешались с норвежцами Вираля, как это сделали их соотечественники в самой Ирландии. Эта норвежская колонизация, по-видимому, была индивидуальной, или по крайней мере семейной, и обычно мирной; ее плодом стало появление маленьких деревенек, население которых вело полускотоводческий образ жизни. Никакого политического образования она не породила.
