– Приду! – крикнула в ответ Дирли-Ду. – Только сначала к врачу! Уши проверить! Кажется, я того! Немного оглохла!
– Я буду очень рад видеть вас в нашем супермаркете, – тихо сказал юноша. – Я был бы очень рад видеть вас и за пределами супермаркета, но, боюсь, вы мне не по карману.
– Тогда до свидания, – кивнула Дирли-Ду. Она нырнула в двери роскошного косметического салона, а горластый юноша накинулся на новую жертву.
Сапфира сидела за рулем неподвижной «девятки», сочно чмокала пиццей и время от времени подбадривала унылую Ксению. Ксюша открыла переднюю дверь и ловила лицом теплый ветерок – она была заплакана, косметика стерлась, губы распухли.
– Ешь пиццу, ешь, – оптимистично рекомендовала Сапфира, – поднимет настроение.
– Отстань ты со своей пиццей! – простонала Ксения.
– Тут и грибочки, и ветчина, и жареный лук, и помидоры, и… Ну, Ксюшечка! Я же не виновата, что именно вчера увидела эту куртку! Я не собиралась ее покупать, честно, но не смогла уйти из бутика! У меня уже есть зеленые глаза, оливковая кашемировая водолазка, длинная кожаная юбка. Эта куртка взывала: купи меня, купи! Она поглотила все мои ничтожные сбережения. В ней я надеюсь блеснуть на американском семинаре, ты готовишься, кстати? Но, моя милая, я ни секунды бы не колебалась, да, отдала бы тебе все деньги, если бы ты попросила у меня их позавчера. А сегодня у меня ничего нет!
– Если я за эти дни не найду четыреста долларов, меня отчислят! Что я скажу родителям?!
Сапфира оставила пиццу и с грустью посмотрела на трагическую подругу.
– Я бы выпросила у папы, но он в Америке. Уехал в составе какой-то депутатской группы. Пойдем прогуляемся, а то сидим в машине уже целый час.
Морально надломленная Ксения выбралась из автомобильного салона. Сапфирины отговорки заставляли ее остро почувствовать свое одиночество – единственная приобретенная в Москве подруга, с которой они натужно карабкались к вершинам образованности, в критический момент отпустила веревку и спокойно наблюдала, как несчастная Ксения скатывается в пропасть.
Для Сапфиры найти пресловутые четыреста долларов не составляло труда – она родилась в столице, и к девятнадцати годам, общительная, веселая, уже обросла выгодными знакомствами. Но Сапфира трезво оценивала финансовые возможности Ксении, знала о ее долгах квартирной хозяйке (двести долларов, присланные родителями строго для съема апартаментов, Ксения истратила на ресторанный ужин – однокурсники скидывались, не могла же она в очередной раз прикинуться потомственной язвенницей!) и не хотела выступать в роли кредитора.
