Ник Дал включил радио, где-то далеко за рубежом играл симфонический оркестр. Чай, маленькие сигары, музыка — благодать.
Вебстер позвонил Бугеру домой.
— Приезжай немедленно, надо потолковать об этой растрате. У меня мало времени, должен сегодня же вечером вернуться в Осло. Заводи машину, быстрей управимся.
Повернулся к Нику:
— Схожу-ка я к почтмейстеру за медом. Поедешь со мной в Осло вечером?
Он постоял посередине комнаты, пожал плечами, взял шляпу и вышел через веранду на улицу, объятую мраком.
В доме почтмейстера свет горел только в окнах заднего фасада. Вебстер постучал в дверь черного хода. На сверкающей чистотой кухне сидела супруга почтмейстера с вязаньем в руках. Пахло зеленым мылом. Она встала, высокая, худая, усталая женщина, отложила вязанье. Клетчатый передник плотно облегал узкие бедра. Она выглядела такой же чистой, как ее кухня. Длинная, желчная, неприветливая… Светлые волосы были причесаны влажным гребешком, блеклые глаза враждебно щурились.
— Его нет дома. Скоро придет. Мед? Ничего не знаю. Спросите его сами.
Она не предложила ему сесть. Что-то зажужжало в соседней комнате, где помещался коммутатор. Вебстер заметил, что она хромает. Услышал угрюмый голос:
— После девяти за минуту на пятьдесят эре больше.
— Неудивительно, — пробормотал Вебстер, — что он пасется на чужих лугах.
Тяжелые шаги на крыльце.
— Вы уж извините, господин почтмейстер. Хочу вот купить у вас меда.
— Меда?
Вебстер шагнул ему навстречу, тихо произнес:
— Может быть, побеседуем у фру Эриксен? Думаю, так будет лучше.
Почтмейстер сжал, разжал кулаки. Съежился, побледнел. Отчетливо проступила на лице черная щетина.
Красивый, рослый, складный. Мужчина что надо. На лбу — черная косая челка. Лицо серьезное, вдумчивое, как и подобает зрелому мужчине. Типичный кумир миллиона женщин на земле, да и на том свете тоже.
Вебстер снова почувствовал себя маленьким и невзрачным рядом с крепышом-почтмейстером, который стоял перед ним, уставившись в пол черными глазами. Как не позавидовать его модному плащу, но больше всего — роскошной шевелюре…
Внезапно между ними возникла супруга. Резко выпалила:
— Ну, и в чем дело?
— Нам надо побеседовать у фру Эриксен, Хельберг, — сухо произнес Вебстер.
Слышно было, как мимо дома Холмгрена проехала автомашина. Она остановилась рядом, перед домом фру Эриксен. Кто-то протопал по крыльцу в кафе. Все трое прислушались. Почтмейстер пододвинул к себе белый венский стул, тяжело опустился на него, скользнул глазами по Вебстеру, остановил взгляд на столешнице. Вытянул одну руку, сжал кулак, так что кожа, покрытая черными волосками, побелела.
