Вебстер кивнул.
— Да, она кое-что рассказала.
— Как? Она вам что-то говорила?
— Разумеется. — Тон Вебстера позволял заключить, что от фрекен Харм можно всего ожидать.
— Вот как? Эта кокотка…
— Она шантажировала вас?
— Ну да, она знала про мои отношения с Холмгреном, что я бываю в его доме. Ей нужны были деньги на обзаведение.
— Много?
— Несколько сот крон, около тысячи. Дескать, только взаймы.
— М-м-м-м. И Холмгрен вам ничего не выделил?
Холмгрен стал оправдываться тем, что как раз сейчас нет лишних денег. Потом, через несколько лет, выполнит обещание. Фру Стефансен считала, что у него есть деньги, боялась, что и потом ничего не получит. Из Парижа поехала домой в подавленном настроении.
— Вы встретили господина Сёдерлюнда?
Она уставилась на Вебстера. Ему и это известно? Разумеется, он знал все, все, этот спокойно сидящий на стуле человек с блестящей лысиной и добрыми глазами.
Летом и осенью фру Стефансен в утренние часы работала в конторе. Отчетливо видела, как происходит сближение между Холмгреном и фрекен Энген. Наблюдала за ними. Да и фрекен Харм не скупилась на сведения. Но теперь фру Стефансен думала только о деньгах. Она стала самкой, желающей защитить детенышей — своих и Холмгрена. Разве не обязан кормилец-самец помогать им? Она больше не доверяла ему. Подобно многим другим самцам, он начал крутить с другой самкой.
Фру Стефансен не употребляла таких слов. Но Вебстер правильно ее понял. Ошибиться было невозможно.
— Деньги? — пробормотал он. — Ну да, вы ведь знали, что завод посылает по почте крупные суммы. Стефансен говорил мне…
Близился решающий момент. От волнения у Вебстера щекотало под ложечкой, но он неторопливо закурил еще одну маленькую сигару, разогнал рукой дым, как будто именно сейчас было чрезвычайно важно выполнить эту процедуру.
Фру Стефансен, которая все время говорила тихо, монотонно, была так занята своим признанием, что, должно быть, даже не заметила, что ступила на опасную стезю. Тем не менее тут она остановилась, мешкая, опустила взгляд на лежащие на коленях холеные руки. Наконец произнесла с удивлением и обидой:
— Стефансен что-то сказал?
Вебстер почувствовал, что, возможно, совершил промах, и поспешил ответить:
— Вы ведь знаете, что Стефансен признался?
Не мог же он сказать, что Стефансен ни слова не говорил о вине своей супруги.
— Вернемся к этому позднее, — добавил он. — Продолжайте. Итак, деньги лежали в сейфе в ожидании отправки. Однако…
Не сводя глаз со скрещенных на коленях рук, фру Стефансен заговорила еле слышно:
