— Один. Если был еще кто-то, то он прятался между сиденьями.
— Ты смог бы опознать этого человека? Это был мужчина или женщина?
— Нет, опознать не смогу. Я видел только смутные очертания чьего-то затылка. И не скажу — мужчина то был или женщина. По мне, так это мог быть шимпанзе.
— А Бенте заключила, что за рулем сидел террорист? — торопливо спросила Ингер Сков.
Похоже было, что она верит моему рассказу.
— Ну да, — ответил я. — Без причины никто не уедет с места происшествия, пусть даже все свелось к столкновению двух велосипедистов, И если в машине в самом деле сидел террорист, он не мог рисковать, что его запомнят два случайно оказавшихся поблизости норвежца.
— Ладно, — сказал Морюд. — Если все было так, как ты рассказываешь, у нас, во всяком случае, появился какой-то след — номер машины.
— А вот и нет, — возразил я.
Все трое озадаченно уставились не меня, Я же не менее озадаченно смотрел на рекламную брошюру «Мерседес-Бенц», а точнее, на изображение светлого «мерседеса», который ехал навстречу фотографу сквозь завесу серо-голубого дождя.
Я положил брошюру на стол.
— Одно из двух, — сказал я. — Либо у террориста случайно оказалась та самая машина, которую отдел сбыта использовал для рекламы, либо он пользовался белым «мерседесом 190 Е» с фальшивыми номерными знаками и у него есть эта брошюра.
Наклонясь над столом, они своими глазами убедились, что машина на фотографии снабжена номером М-Игрек-Игрек 4586. Морюд полистал желтый блокнот.
— Точно, — сказал он. — Именно этот номер она записала. Это одна из ее последних записей.
Он отложил блокнот и продолжал:
— Но это не доказывает правильности ее версии. И тем более не доказывает, что ее убил международный террорист. Номерные знаки еще ничего не объясняют. Я отвечаю за это расследование, и, на мой взгляд, все версии такого рода — только плод буйной фантазии. В губернии Трёнделаг мотивы убийства совсем другие и куда более прозаичные.
Внезапно он повысил голос:
— Что ты вчера вечером делал на улице Фрама?
— Я не знал, где она живет, и пытался выяснить.
— Выяснил?
— Нет.
— Что ты делал сегодня ночью?
— Спал.
— У тебя ведь ночное дежурство?
— Во-первых, я дежурю не каждую ночь, во-вторых, как раз вчера я поменялся с моим товарищем.
— Почему?
— Спроси об этом Вегарда, это ему зачем-то понадобилось. Однако вряд ли для того, чтобы дать мне возможность пришить Бенте.
— Шутки тут неуместны. Ты видел ее вчера вечером?
Мне не нравился оборот, который приняло наше собеседование. Не потому, что этот полицейский явно подозревал меня, а потому, что он упорно не хотел видеть того, что мне представлялось важнейшими нитями в этой абсурдной истории. Меня трудно разозлить, но сейчас я почувствовал, что в крови прибавляется адреналина.
