— Вы живете в нашей гостинице?
Мужчина в сером костюме печально посмотрел на меня карими собачьими глазами. Потом тяжело вздохнул, пошарил в карманах и отыскал удостоверение: Аксель Брехейм. Старший инспектор. Уголовный розыск. Осло.
— Не напрягайся. — Он сделал рукой успокоительный жест. — Я привык. Все в порядке. Я отлично знаю, что отнюдь не похож на образцового полицмейстера.
Он взял ключ и повернулся кругом, тщательно рассчитывая каждое движение, словно строительный подъемный кран с десятитонным противовесом. Слегка отклонился назад и хорошо отработанной походкой выпивохи, скрывающего хмель, медленно направился к лифту. Указательный палец сравнительно легко нашел нужную кнопку.
Аксель Брехейм подождал. Нажал еще раз. Осторожно постучал костяшками пальцев по стеклу, за которым упорно светилась цифра «4».
— Странно, — сказал я. — Полчаса назад лифт был в полном порядке.
Обычная для таких случаев фраза. Лучше сделать вид, будто речь идет о случайном отказе системы, чем открыто признать, что отказы стали системой.
Аксель Брехейм пожал плечами.
— Где ни появлюсь, вечно что-нибудь не ладится.
Он направился к лестнице, поставил ногу на первую ступеньку и остановился, наклонясь вперед и свесив руки. Точно прыгун, который приготовился взять начальную высоту, заранее зная, что сорвет планку.
— Слышь, — сказал Аксель Брехейм. — Как тут насчет пива? Я бы взял бутылку… или две.
Я достал две бутылки из холодильника за стойкой. Повернувшись, увидел перед собой Брехейма. Один Бог ведает, как он ухитрился не упасть, одолев в таком темпе пять метров.
Положив на стойку полсотенную бумажку, он наотрез отказался взять две кроны сдачи. Держа в руке бутылки, другой рукой поскреб щетинистый подбородок.
— Ты не против, — молвил он наконец, — если я выпью здесь, в холле? Когда пьешь один в номере, так и кажется, что тебя уже засасывает тина.
— Валяй.
Я указал рукой на потертый диван в углу холла. И настроился на самое худшее. Не люблю страдальцев, которые во хмелю путают гостиничного администратора с активистами службы «Доверие». В крайнем случае я мог вспомнить правило, запрещающее распивать алкогольные напитки в холле.
Но предстоящее дежурство не сулило никаких эксцессов.
Четыре постояльца, включая старшего инспектора Акселя Брехейма. Проповедник из Кристиансанна — восковое лицо, серый костюм, черные носки, гитара в коричневом пластиковом футляре. Плечистый американец — журналист из Чикаго, неразговорчивый, с острым взглядом из-под кустистых бровей. Благоухающий чесноком турист из Милана — его профессия была загадкой для меня, не больно сведущего в итальянском языке. И уже упомянутый Аксель Брехейм.
