Если бы я не потеряла способности радоваться, то рассмеялась бы от души. Но теперь я смогла лишь слабо улыбнуться, и мы укатили.
— Какая захватывающая красота! Не так ли?
Я не ожидала, что тетя стоит рядом.
— Вам уже лучше?
— Немного. До следующего раза.
— Это из-за внезапной жары, — предположила я.
Тетя Мэгги оттянула воротничок блузки.
— Градусов тридцать. И это в конце августа, — негодовала она. — Такое пекло лишь в одном хорошо — оно не может долго продолжаться. Но взгляни вокруг.
Перед нами расстилалась сказочная картина нетронутой роскошной Природы. Нерукотворное чудо. Казалось бы, все подавленные чувства должны были ожить во мне: волнение от соприкосновения с Прекрасным, радость от одной только мысли, что я целых три месяца проживу в этом зеленом раю, среди холмов, рек и озер. Но в моей душе и в сердце все было сковано холодом и неодолимым страхом… Страхом, который заставлял меня жить с опущенной головой.
— Вспомни, — журила меня тетя Мэгги, — давно ли ты боялась отрастить второй подбородок? Не хандри! Подними выше свою очаровательную головку!
Смогу ли я снова стать той Пруденс, которая когда-то боялась второго подбородка, той изящной утонченной Пру, которая умудрялась сидеть на стуле выпрямившись, и никогда не класть ногу на ногу? Говорили же, и не так давно, что Пруденс Дадли не только умна, но сложена как древнегреческая богиня; что небеса наградили ее необыкновенным лицом, не просто красивым, а необыкновенным. Существовал один человек, заметивший, что мое лицо кощунственно называть просто красивым. Он утверждал, что бывает очарование и миловидность, бывает застенчивая классическая красота, но превыше всего вдохновенная утонченность…
— Успокойся, ты просто устала, моя дорогая девочка.
Ладони тети Мэгги лежали на моих руках и осторожно отрывали их от лацканов моего костюма, освобождая один палец за другим. Ее строгий голос заклинал:
— Пру, ты просто устала. Больше ничего. Не думай ни о чем плохом. У тебя были плохие времена. Но запомни: все в этом мире проходит…
Я вновь сидела за рулем автомобиля. Омерзительная дрожь прекратилась. Однако пот все еще струился по лицу, и как сквозь сон я услышала свой жалобный голос:
— Мне надо принять таблетки.
— Но у нас нет воды.
— Я проглочу их без воды.
— Не делай этого, дорогая. Я, кажется, вспомнила дорогу. Поезжай вперед, а потом сверни налево. Я уверена, Борнкут совсем рядом и там непременно есть кафе или что-то в этом роде. Может быть, там мы утолим жажду. Не будет содовой, так хотя бы чай.
