— Ты ведь не знаешь, с кем имеешь дело, верно?
Почему? Знает. Он бандит и похититель, и не самое мудрое решение — с ним ругаться, но она слишком разозлилась, чтобы прислушиваться к доводам рассудка.
— Ты не имеешь права устраивать подобные испытания.
— Конечно, имею. Это умно. Это стратегия. Следует знать о чужой слабости и силе.
— И ты думаешь, что знаешь о моей?
— Тебе нельзя доверять. — Его губы презрительно сжались. — Но, с другой стороны, немногим вообще можно.
Его отношение просто возмутительно!
— У тебя ужасные взгляды на жизнь.
— Практические. Помогают мне и моим людям выжить.
Снаружи заговорили, в палатку вошел давешний старик с подносом. Поставил его на ковер и удалился.
Тэа указал на поднос.
— Поешь со мной. — Тон не приглашения, а приказа.
— Я не голодна. — Она все еще переживала утрату фотографий. Так много работы! Потеря невероятных масштабов.
— Тебе надо есть, — прищелкнул он пальцами. И уселся на ковер.
— Никогда не встречала бербера грубее, — пробормотала Телли себе под нос, но знала, что он расслышал — по брошенному взгляду.
Тэа взял маленькую лепешку.
— Бывают и хуже.
Она следила, как он ест. Глаза жгли непролитые слезы, голова кружилась. Необходимо поесть, еще больше — попить, но она боялась, что ей станет дурно, что нервная система не выдержит напряжения.
— Что мне сделать, чтобы ты вернул снимки?
— Я не хочу обсуждать эту тему.
— Это важно…
— Больше нет. Здесь ты фотографировать не будешь.
— Тогда что я буду тут делать?
Он окинул ее долгим непонятным взглядом.
— Ничего.
— Ничего?
Тэа беззаботно пожал широкими плечами.
— Я не собираюсь заставлять тебя что-то делать. Мне теперь абсолютно ясно, что следует подождать.
— Чего?
— Правды. Она выявится. Так всегда происходит.
— Но, возможно, понадобится большой срок.
— Именно. Поэтому тебе следует быть готовой наслаждаться жизнью в пустыне на протяжении неопределенного отрезка времени.
— Неопределенного?
— Если ты не предпочитаешь сказать правду сейчас. Женщина.
— Я уже сказала тебе правду, и меня зовут не Женщина, а Телли.
— Никогда не слышал имени Телли. Это не имя. — В его глазах блеснул огонек, уголок рта шевельнулся — он почти улыбнулся. — Я буду звать тебя Женщина.
Неизвестно, что возмутило ее больше всего — его слова, тон или огонек в глазах.
— А я не буду откликаться.
— Будешь. — В глазах Тэа теперь полыхало пламя. — Даже если потребуются многие дни. Недели. — Он поколебался, темные глаза словно производили ее оценку. — Годы.
