Новгородская поместная система возникла после конфискации обширного фонда вотчинных владений на территории Новгородской земли. Присоединение Новгорода открыло путь к неслыханному обогащению московских служилых людей, получивших здесь землю на поместном праве. Превращение бывших боярских и прочих вотчин в поместье поначалу означало лишь смену титула земельного собственника. Но в дальнейшем структура и организация новгородского поместья претерпели серьезные перемены[250].
Центральная власть передала дворянам право сбора оброков с новгородских поместных крестьян, но при этом взыскивала подати со всех без исключения пахотных земель поместья. Поместные грамоты начала XVI в. подкрепляли этот порядок следующей формулой: помещику с поместных тяглых наделов (обеж) оброки и прочий «доход весь имати собе, опричь великих князей и обежные дани. А что ис тех обеж… (помещик. — Р. С.) возьмет собе или своим людем обеж на пашню, и ему с тех обеж на крестьянех своих доходов не имати; а что прибавит на крестьян своего доходу, и он в том волен, только б было не пусто, чтоб великих князей дань и посошная служба не залегла; а доспеет пусто, и… (помещику. — Р. С.) платити великих князей и дан, и посошная служба самому»[251].
Помещики несли ответственность за поступление налогов со всех обеж поместья. Злостные неплательщики могли попасть в тюрьму. Поначалу большинство московских служилых людей не имело собственной запашки, а следовательно, и не платило податей со своих усадебных хозяйств. В тех поместьях, где владельцы занимались земледелием, их запашка не превышала в начале XVI в. 10–12 % всей поместной пашни[252]. При таком соотношении крестьянской и господской пашни установившаяся налоговая система не была еще для землевладельцев слишком обременительной. Во второй половине XVI в. ситуация стала меняться. Помещики Деревской пятины уже в начале 50-х годов «пахали на себя» 24,3 % всей пашни в поместье[253]. Примерно таким же было положение в Шелонской пятине к 1564–1571 гг.[254] В период разорения 70—80-х годов общая площадь господской запашки резко сократилась, тогда как ее удельный вес продолжал расти. Так, в Бежецкой пятине к началу 80-х годов помещичья запашка сократилась в 10 раз по сравнению с 40-ми годами, но на ее долю приходилась третья часть всей обрабатываемой земли поместья. Начиная с 80-х и до середины 90-х годов удельный вес дворянской пашни увеличился с 32,6 до 47,2 %[255]
