Тайна янтарной комнаты | страница 54
Здесь, у деревушки Нойтиф, их встретили полицейские и армейские заставы. Толпа повернула назад.
И снова долгий, томительный, страшный путь — теперь уже на восток, снова трупы на обочинах дороги и рев автомобильных моторов, снова отчаянные вопли детей и причитания матерей.
Страшный, мертвый город встречал беглецов.
В эту ночь и в последующие три дня Кенигсберг стал трупом.
Остановилась городская электростанция, прекратилась подача воды, газа, замер городской транспорт. Перестали выходить газеты, умолкла радиостанция, она передавала лишь — экономя энергию — приказы командования фольксштурмом.
Патрули хватали на улицах мужчин, безусых юнцов, стариков и загоняли их на сборные пункты.
«Народ с великим энтузиазмом вступает в ряды ополчения», — вещал Берлин.
Здесь в Кенигсберге люди злобно усмехались: они давно потеряли веру в спасение, они давно потеряли веру во все, что им говорили.
В ополчение шли добровольно лишь мальчишки, привлеченные возможностью подержать в руках настоящее оружие. Остальные надевали повязки фольксштурмовцев лишь под угрозой расстрела.
Уже давно разуверились горожане и в слухах насчет таинственного нового оружия, которым Гитлер угрожал союзным войскам. Ехидная песенка родилась в те дни в фольксштурмовских казармах:
Педантичные, аккуратные, приученные свято относиться к чужому имуществу, немцы словно переродились. Начались погромы и грабежи магазинов и складов. Искали преимущественно шнапс и вина, табак и наркотики. Пьяные оргии вспыхивали в темных, освещенных лишь стеариновыми плошками домах. Солдаты и ополченцы, нагрузив ранцы и карманы бутылками и снедью, прихватывали заодно и первых попавшихся на пути голодных и отчаявшихся женщин.
По городу прокатилась волна самоубийств. Из психиатрических лечебниц выпустили сумасшедших. Они бродили по городским кварталам, наводя ужас на прохожих, ломились в дома, дико завывали в подъездах.
Деньги потеряли цену, вещи — тоже. Никто не думал о них.
Так продолжалось три дня.
Первого февраля Кох спохватился: слишком угрожающим стало положение в Кенигсберге. Из имения Нойтиф последовал приказ: всем членам правительства Пруссии возвратиться из Пиллау в столицу. Группу чиновников, подлежавших насильственному возврату в Кенигсберг, возглавил доктор Гофман. Впрочем, пользы от их возвращения не было решительно никакой: назначенный начальником обороны города крайсляйтер Вагнер, фюрер Кенигсберга, — объявил несуществующими все городские учреждения и сосредоточил в своих руках всю полноту власти.
