Тайна янтарной комнаты | страница 4



— Разбудить через час. Никого не принимаю. Телефон переключить, — отрывисто бросил он дежурному по приемной.

Но поспать генералу так и не удалось. Через несколько минут дежурный виновато шепнул над самым ухом:

— Простите, господин генерал. Вас к аппарату.

— Я же приказывал — не будить! — спросонья буркнул Кюхлер.

— Но, господин генерал. Это господин гауляйтер Кох!

— Что? Кох? Почему ты сразу не сказал, дьявол тебя побери!

С любимцем фюрера шутить не приходилось — генерал это усвоил давно.

— Генерал Кюхлер? — услышал он среди легкого потрескивания мембраны.

— Да, господин гауляйтер. Я вас слушаю.

— Вот что, Кюхлер. Фюрер поручил вам ответственное и почетное дело. Вы обязаны руководить эвакуацией из пригородов Ленинграда принадлежащих отныне фатерлянду ценностей. За всеми консультациями обращаться ко мне. Надеюсь, вы понимаете, как дорого мне все, что связано с искусством? Вот так. Ждите письменных указаний.

Настроение у Кюхлера испортилось безнадежно. Генерал отлично знал, в чем заключается «любовь к искусству» Эриха Коха: гауляйтер задумал любыми средствами перещеголять Германа Геринга в сборе коллекций. «Теперь придется вертеться между Герингом и Кохом. Каждый потащит добро к себе, а я должен буду отдуваться перед ними обоими», — невесело подумал Кюхлер.

Он повернул рычажок радиоприемника. Знакомый голос Розенберга загремел на весь кабинет: Мы занимаемся сбором научного материала для изучения важнейших проблем славяноведения. Мы принимаем все меры к тому, чтобы спасти культурные ценности русского народа от варварства большевистских комиссаров…

«Выскочка! Тоже мне «культуртрегер». Наверное, и речь ему сочинил Геббельс. Чувствуется его рука. Впрочем, кто их там разберет…»

После недолгих размышлений Кюхлер приказал вызвать к себе доктора Роде.

3

Аллеи тенистого парка пересекались глубокими траншеями. Там и тут мелькали пятна порыжелого дерна — здесь недавно заложили противопехотные мины. Как исполинские пальцы, торчали стволы зенитных орудий. Оскаливались из-под брустверов станковые пулеметы. Словом — оборонительная система, знакомая и привычная. Надоело.

Вальтер фон Рихард отвернулся от окна. Ничего нового пока не увидел он в этом знаменитом Царском Селе. Городишко как городишко. Правда, говорят, дворец великолепный.

Накинув на плечи плащ, полковник вышел из лимузина. На крыльце дворца его не встретили ни часовой, ни дежурный. «Бордель», — презрительно подумал генштабист, прислушиваясь к звукам пьяной песни.