— Оставь сани до утра! Все равно теперь их разгрузить некому! Все по домам ушли. А я один — не одолею! Тут же целая гора! — оглядел из окна сани.
— Мне утром на торфозавод надо! — заартачился тракторист.
— Ты еще проснуться не успеешь, как наши ребята сани освободят! — убеждал Иваныч.
— Ну хоть двор открой! Заеду!
— Да оставь у ворот! Завтра заедешь сразу. А то теперь по потемкам заденешь чью-нибудь машину, потом скандала не оберешься! Там у тебя коряги! Оставят царапину, мне потом не работать у них! Подожди до утра! Сам знаешь, к нам на территорию без проверки транспорта не пускают. А ее не я провожу, — говорил Иваныч, понимая, что трактористу очень хочется скорее отделаться от груза.
Но доводы вахтера убедили. И тракторист согласился оставить сани с дровами до утра.
Иваныч пошел домой довольный. Он не захотел взять на себя чужие обязанности, а может, слишком торопился домой, решил не возвращаться.
Тракторист пил пиво. Разговаривал с алкашами. Капка не прислушивалась. У нее мелькнула мысль. Шальной показалась она вначале. Но Задрыга не могла отвязаться от нее. И, подсев к кентам, предложила тихо:
— Разгрузим?
— Ты что? Съехала?
— Где? Зачем? — не поняли фартовые. И только Василий сообразил сразу, что задумала Задрыга.
Он тихо объяснил кентам, что этот шанс упускать нельзя. Ведь мерзлые коряги и бревна могут вынести любую решетку; выдавить и сломать любую сталь и арматуру, как жалкую спичку.
— А уж решетки, если хорошо разогнать корягу иль бревно, в куски пустят шутя! Только бы своих не поубивать в камерах!
— Вот мороку тебе задали чекисты! — пожалела тракториста уборщица зала.
— Да уж это верняк, всем от них невпродых. И рабочему человеку! Каждому печенки достанут!
— Теперь еще знай, как сани поставить! Проезд их машинам надо оставить! А значит, сани ближе к дому. Не то кипеж будет! Поднимут с койки ни свет, ни заря! — встрял в разговор рассудительный Мельник.
— И подпалить те дрова! — бросила в сердцах уборщица.
Тракторист хохотнул, уходя. А вскоре, сев в кабину, повел
трактор к зданию комитета. Завернул за угол. И отцепил их. К нему никто не подошел, не выглянули в окно.
Дождавшись, пока трактор скроется за поворотом, вышли из закусочной кенты. Огляделись. Ни одной души на улице. Лишь одно окно в комитете было освещено. Там двое дежурных играли в дурака, отвешивали друг другу звонкие, щелбаны. Кенты, воспользовавшись этим, нырнули за угол.
Задрыга быстро влезла на борт саней, открыла боковые крепления. Корчи и бревна с грохотом и гулом покатились вниз.
