– Больше любого другого?
– Возможно. Ведь в каком-то смысле это нарушение клятвы Гиппократа.
– Расскажи лучше, как восприняла это Бернадетта.
Я поведал ей о последних нескольких часах и с особенным удовольствием живописал интерьер дома Бернарденов. Жюльетта фыркала от омерзения и хихикала одновременно.
– Как ты думаешь, мы должны о ней позаботиться? – спросила она.
– Не знаю. А вдруг от нас ей будет больше вреда, чем пользы?
– Надо ее хотя бы накормить. Давай отнесем ей суп.
– Жидкий шоколад?
– На десерт. И большую кастрюлю овощного супа на первое. Думаю, ест она много.
– То-то будет у нее праздник. Сдается мне, она проведет два чудесных денька, пока мужа нет.
– Как знать? Может быть, она его любит.
Я ничего не сказал, но про себя подумал, что любить Паламеда невозможно.
В Мове мы скупили чуть ли не весь запас овощей, что был в лавке, и, вернувшись из деревни, сварили целый котел супа. Я смотрел, как бурлит и бьется о стенки кастрюли овощной потоп, выплевывая на поверхность ошметки лука и сельдерея, – ни дать ни взять шторм на море с кружением водорослей и планктона. Я представлял себе будущее этой океанской баланды в утробе кисты: настоящий завтрак кита – и по качеству, и по количеству.
Около полудня мы с Жюльеттой понесли поднос за речку. Груз был тяжеловат даже для двоих: котел супа и кастрюлька шоколадного соуса. Войдя в кухню, моя жена залилась нервным смехом:
– Это еще хуже, чем я представляла по твоему рассказу!
– Вид или запах?
– Все!
На первом этаже никого не было. Мы поднялись наверх: мадам Бернарден так и лежала на тюфяке. Спать она не спала, но и ничего не делала: безмятежный покой заменял ей все занятия. Жюльетта кинулась к ней с соболезнованиями, искренность которых меня удивила:
– Бернадетта, я все время думала о вас. Я восхищаюсь вашим мужеством. Из больницы уже звонили: вашему мужу лучше, он вернется послезавтра.
Мы так и не узнали, поняла ли Бернадетта, да и слушала ли: она стерпела поцелуй моей жены, не сводя глаз с кастрюльки. Ее нюх безошибочно опознал содержимое. Только что такая спокойная, она заквохтала и потянулась щупальцами к предмету вожделения.
– Да, мы приготовили для вас два супа. Начать надо с большого, а второй на десерт.
Но туша и слышать ничего не желала. Что ж, в конце концов, без разницы, в каком порядке она будет есть. Жюльетта дала ей кастрюльку с соусом – соседка засучила ногами, захлюпала слюной. Щупальца сомкнулись вокруг сокровища и подняли его к ротовому отверстию. Она выпила содержимое одним глотком, урча и подвывая, точно помесь бородавочника с кашалотом.
