— Впусти его, — сказала она.
Он ворвался к ней в кабинет, словно камень, пущенный из пращи.
— Адвокат! Примите мои поздравления! Какое счастье, что справедливость в очередной раз восторжествовала!
— Хватит, Данни.
Несмотря на то, что он был хорошо знаком с системой — сам работал в ней, Данни становился ядовитым циником всякий раз, когда преступник оказывался на свободе.
Он бросил свое тренированное тело в кожаное кресло и откинул со лба прядь растрепанных светлых волос. В его карих глазах поблескивали искорки. Это был показатель его уверенности в себе, которая не пропадала даже в такие минуты, когда им владело отвращение. Он просто не принимал на свой счет оправдательного приговора, несмотря на то, что и сам приложил к нему руку. Мэг знала, что Данни относится к той редкой породе людей, которые всегда счастливы и довольны собой. Этот человек источал такую уверенность в себе, что даже против его весьма вольного повседневного костюма, который состоял из вытертых джинсов и такой же рубашки, никто и никогда не осмеливался возражать. Даже Эйвери.
— Тебя из зала суда будто ветром вынесло, — заметил он.
Мэг промолчала.
— Ты выиграла процесс, моя дорогая. Завтра утром жди в «Пост» заголовка «КУПЕР ОТМАЗАЛА ХОЛЛИ!».
Пальцы его забарабанили в пустоте, имитируя работу на печатной машинке. Она пожала плечами:
— Таков закон.
— А, ну конечно! — Данни подался вперед. — Зато теперь ты, наверно, сможешь позволить себе еще один горшочек. — Он кивнул в сторону вянущих филодендронов.
Мэг оглянулась на свою цветочную полку:
— Да, садовник из меня неважный. Не все же такие талантливые, как ты, Данни.
— Уход за орхидеями не требует таланта, крошка. Он требует любви. Орхидеи надо уметь лелеять.
Мэг видела сказочный сад орхидей, росший под стеклянной крышей его квартиры, располагавшейся на последнем этаже. Через строго определенные интервалы времени включался тихо шипящий автоматический полив. Мэг подозревала, что в данном случае любовь — это слишком слабо. Данни был просто одержим своим садом, в котором росли орхидеи всевозможных оттенков: лиловые, белые, розовые, желтые… Он как-то сказал ей, что выращивает их из любви к их эротичному внешнему виду: нежные, гибкие лепестки, чувственные, женственные складки и изгибы… Мэг запомнилось, что в ту минуту она почувствовала себя раздетой.
Вновь обернувшись к Данни, она проговорила:
— Знаю. А я вот убиваю свои цветы.
— Нет, Мэг, они умирают сами по себе. Самоубийцы.
