Именно поэтому, по их мнению, попытки создания особого малороссийского литературного языка (который сейчас называется «украинским») «всегда будут носить характер праздной затеи, так как они противоречат историческому ходу вещей».
И время убедительно доказало правоту галицко-русской интеллигенции, которая смогла уберечь своё сознание от украинофильской политической шизофрении. Создание нерусского «украинского» литературного языка, даже спустя сто лет его существования, осталось праздной затеей, которая не смогла подарить «украинцам» не только великую, но даже просто полноценную литературу. Как тогда, в австрийской Галиции, созданная литературная «мова» играла роль официальной, но мёртвой латыни, так и сейчас, спустя сто лет, она этого статуса и функции не утратила.
Понимая всякую бесплодность и бесперспективность наспех сконструированной для малороссов «мовы», уже в конце XIX века галицко-русская интеллигенция видела в попытках её создания лишь стремление поляков и немцев культурно и духовно отделить, сепарировать Малую Русь от Великой и Белой Руси, выкорчевать в ней всё русское. «В руках галицких поляков, - писали они, - малорусский жаргон Кулиша, Барвинского и компании – орудие разъединения русского народа».
Именно для изоляции русского народа Галиции от России, впоследствии австрийские власти затеяли создание нерусской «украинской мовы» с её особой грамматикой и алфавитом.
По поводу введённой австрийскими чиновниками для русин нерусской «абэтки», Мончаловский приводит в своей книге высказывание галицкого писателя Ивана Емельяновича Левицкого.
«Знаток галицко-русского национального развития, И.Е.Левицкий поясняет в своей брошюре «Ответ д-ру Ом. Огоновскому» это явление следующим образом: «Главною причиною экспериментов в области графики было соседство России. Чтобы отгородить нас от культурного сближения с нею, были выдуманы всякого рода какографии»».
По словам Мончаловского, дошло до того, что австрийский наместник в Галиции, поляк Глуховский вообще попытался реформировать язык галицких русинов путём перевода его алфавита на латиницу, мотивируя это необходимостью ограждения галицко-русского языка от сближения с русским.
Впрочем, эта затея не удалась. Галичане массово начали протестовать, забросав австрийскую власть жалобами на произвол наместника.
Размышляя о сути украинофильства в Галиции, Мончаловский приходит к выводу, что «литературное украинофильство, выражавшееся в любви к родному слову, к преданиям казацкой старины, к обычаям южной Руси, выродилось в национально-политическое сектантство, которое, при благоприятствующих для него обстоятельствах, могло бы принести много вреда русскому народу».
