Линда последнюю неделю была взвинчена, а свидание несколько успокоило ее.
— Извини, Линда, я тебе не судья. Вы с Ральфом женаты шесть лет, и, конечно, ты знаешь его лучше, чем я.
— Может быть, я немного взвинчена. И еще я завидую тебе, потому что сейчас все так хорошо в твоей жизни, а в моей — так ужасно.
Джун грустно усмехнулась.
— У меня тоже далеко не все в порядке.
— Что ты имеешь в виду?
— Мне предложили работу в Техасе. Если я соглашусь, то должна буду оставить Марка, а мне не хочется этого делать. Ну, а если я не соглашусь, то боюсь, что всю жизнь потом буду жалеть об этом.
Линда с любопытством уставилась на нее.
— Марк знает об этом?
— Да. Я не хочу делать ему больно, но все время думаю, что его чувства ко мне сильнее, чем мои к нему.
— Ты хочешь дать согласие?
Джун нерешительно развела руками.
— Я растерялась — то так подумаю, то эдак.
— Я не хочу верить, что ты уедешь по чисто эгоистическим соображениям, но знаю, что ты сделаешь так, как будет лучше для твоей карьеры. Но с другой стороны это же преступление — бежать от мужчины, которого действительно любишь.
Джун беззвучно кивнула.
В субботу, в прекрасный мартовский день, Марк и Джун ехали в Эврику. Она бросила быстрый взгляд на Марка. Противосолнечные очки скрывали его глаза, а спокойное выражение лица — его чувства. Но Джун знала, что он был не в своей тарелке так же, как и она. Вопрос о том, согласится она на новую работу или нет, все еще не был решен.
Три часа спустя они остановились в парке на Джайэнто-авеню. Джун вышла из машины и смотрела на гигантские калифорнийские мамонтовые деревья, взметнувшиеся на две-три сотни футов. Они с Марком были единственными посетителями в парке. Вокруг них был лес, и звуки их шагов тонули в мягких сосновых иголках.
— Это первобытный лес, — сказала она тихим голосом.
— Да, прекрасный лес. Деревья — это единственное, что я действительно люблю в Калифорнии. Там, где я жил, в штате Небраска, деревьев не было.
— Ни одного?
— Нет, было несколько на Пайн-Ридж, но и только. Остальное — бесконечная голая прерия.
Она достала из корзины бумажные стаканчики и рассматривала их, пока Марк расстилал красно-белую клеенку.
— Ты скучаешь по ней?
— Иногда я скучаю по моей семье, но знаю, что не смог бы жить на Среднем Западе. Хотя я, как и любой человек, верю в непреходящую ценность семьи и почитаю родственные узы.
Джун налила в стаканы чай.
— В этом нет ничего плохого.
— Нет, но я люблю жить там, где больше свободы, и думаю, что и ты тоже.
