— Тебе нужно пересмотреть свои взгляды на отношения с людьми, — объявила я ему как-то за ланчем, когда мы сидели в школьной столовой. Я накрыла его руку, лежащую на столе, своей — пусть все видят.
— А по мне и так хорошо, — ответил он. — Люди не трогают меня, я не трогаю их.
Я потрясла головой.
— Хватит. Ты, мой печальный поэт, — не недотёпа какой-нибудь, и пора тебе перестать прятаться по тёмным углам. Прошли те времена.
Он попытался есть, но поскольку я держала его правую руку в своей, он только неловко тыкал в тарелку вилкой, зажатой в левом кулаке.
— Может, мне нравится прятаться по углам.
— Поверь, тебе больше понравится общаться с друзьями.
Похоже, мои слова его не только не убедили, но скорее наоборот — встревожили.
— Ну-ка посмотри мне в глаза и скажи, что тебе не хочется иметь друзей! — настаивала я. Отпустила его руку, но он не торопился взять в неё вилку, оставил свободной — для меня. Я улыбнулась: поразительно, как много в нашей жизни мелочей, которые исполнены столь глубокого смысла!
Интересно, и когда это я стала такой приторно сентиментальной? Как надписи на открытках Холлмарк.
— Не скажу, — ответил он. — Просто не думаю, что это хорошая мысль.
Хорошая или нет, а обзавестись друзьями ему придётся. Это — следующая в длинном ряду стоящих передо мной задач. Как уже упоминалось, я не самая популярная девочка в школе, но непопулярной меня тоже не назовёшь. Я как раз в золотой середине, а это значит, что и мои друзья тоже в золотой середине — и Брю, скорее всего, придётся им по сердцу.
Я подозвала к нам свою хорошую подругу Ханну Гарсиа — она даже черепаху выманит из панциря, а та и не заметит.
— Ханна, — сказала я, когда та присела за наш стол, — Брюстер воображает, что не способен к нормальному человеческому общению.
Брю вскинул руки:
— Бронте!
— Ой, только не надо изображать врача с дефибриллятором! — фыркнула я и снова обратилась к Ханне: — Да, так вот. Обстоятельства сложились так, что он внушил себе, будто он — человек второго сорта. Нам необходимо независимое суждение.
— Бронте! — воскликнул он. — Ну хватит! Мне же неудобно.
Ханна махнула рукой:
— Да брось ты! — и принялась добросовестно и объективно изучать его. — Ну что ж, — сказала она наконец, — во-первых, он высокого роста. Во-вторых, симпатяга. В-третьих, он твой парень, а ты превосходно умеешь выбирать себе друзей, тут у тебя безупречный вкус.
— Спасибо.
— Так что, — заключила Ханна, — даю ему девять баллов из десяти по шкале социальной пригодности.
