— Это… — Хаджипавлов запнулся и потом завершил очень гордо: – Это невозможно объяснить.
— Ну, понятно… Может быть, какой-то случайно услышанный разговор вас натолкнул или нежданная встреча…
Хаджипавлов несколько мгновений молчал, собираясь с мыслями, потом напряженно спросил:
— К чему вы клоните?
— Упаси Бог. Я просто спрашиваю.
— Все, что художник в период творческих раздумий видит, слышит, чувствует, — все претворяется в дело.
— Это-то понятно… Меня крайне интересует, что именно вы видели, слышали и чувствовали в ту пору… Главным образом – слышали.
Хаджипавлов опять помедлил.
— Я закурю, — чуть просительно произнес он.
— А как хотите, — простодушно ответил Богдан. — Вы тут хозяин. Я, правда, думал, у вас в гостиных не курят, только в специально отведенных местах…
— В исключительных случаях можно, — пробормотал Хаджипавлов, погрузив кончик прыгающей сигареты в огненный выплеск зажигалки; руки у него отчетливо дрожали. Он нервно затянулся несколько раз, потом спросил: – У нас ведь беседа, не так ли?
— Истинно так.
— В таком случае я позволю себе спросить: почему вас это интересует?
— Да в том-то и дело! — широко улыбнулся Богдан. — Несколько мелких преступников, доходивших по делу о пиявках, до сих пор в розыске. И вы в своем романе упоминаете такие детали, которые могли узнать только с их слов. Вот я и интересуюсь: не общались ли вы с ними, и если да, то где и как?
— Ч-черт, — с чувством проговорил Хаджипавлов после долгой, напряженной паузы. Сигарета трепетала в его пальцах, рассыпая в воздухе мелкие, частые дымные петельки. — Жена как в воду глядела… умоляла со всем этим не связываться…
— Очень интересно, — ободряюще кивнул Богдан. — Продолжайте, пожалуйста.
— Хорошо, — сказал Хаджипавлов. — В конце концов… Да. Дело было так. Я действительно по-всякому уже прикидывал возможности написать в пику Ковбасе роман о Крякутном, но не ведал, как к этому подступиться. А через пару дней после встречи в управе я ехал домой довольно поздно… отсюда, из Цэдэлэ. Мы тут слегка… выпивали, поэтому я был не на повозке, а так… подземкой… До дома от станции у меня рукой подать, минут семь. И вот на пути к дому мне показалось, будто за мной кто-то идет. Потом я понял, что не показалось. Не скажу, что мне это понравилось, но я не подал виду… наша улица в этот час совершенно пустынна. У самого входа в дом этот человек догнал меня и попросил пять минут беседы. Сказал, что знает меня как ведущего писателя конфессии баку, человека кристальной честности и твердых убеждений, и что только я способен донести до народа правду… это меня, как вы сами понимаете, сразу к нему расположило…
