Мне кажется, искусству не следует гнаться за протокольной точностью исторических персонажей. Но, с другой стороны, домысливать за них что-то правильное, с точки зрения драматурга, режиссера или актера, — это значит подменять реальность своими представлениями о мире и людях, о ходе времен и событий.
Пожалуй, торжество такого подхода к ленинскому образу началось в 1968 году с выхода фильма режиссера Юлия Карасика «Шестое июля» по одноименной пьесе того же Шатрова. Там в роли Ленина выступил Юрий Каюров. В этой ленте нет никакой облегченности, никаких умилительных подробностей из быта Владимира Ильича. Взяты сложные обстоятельства — одинаково тяжелые и для страны, и для революции, и для Ленина. В их понимании единственно верным компасом для художников служили документы, которые давали возможность ничего не домысливать и не приукрашивать.
А актерскую заслугу Каюрова я видел в том, что в фильме он не делает ни малейшей попытки сыграть Ленина, Каюров не стремится к воспроизведению жестов, походки, голоса реального вождя. Зато он сосредоточен на внутреннем состоянии Ленина в моменты принятия решений. И потому все, что совершается им, покоряет серьезностью. По его лицу, по разговорам, которые он ведет по телефону, по выступлению с трибуны зритель понимает, что в эти минуты решается судьба государства: на его глазах лидер компартии принимает единственно правильные решения, спасающие завоевания революции.
Несомненно, Каюров рисковал, играя Ленина в непривычной для зрителя манере. Актеру, идущему вперед в развитии образа, всегда приходится преодолевать не только выработанные годами приемы игры, но и естественные штампы зрительского восприятия. Тем не менее Каюров отказался от срисовки своего героя с привычных актерских клише — этаким добреньким, улыбчивым человечком, и, на мой взгляд, не потерял, а выиграл от этого.
Две серьезные работы в роли Ленина были и у меня. В театре это спектакль «Брестский мир», поставленный Робертом Стуруа по пьесе Михаила Шатрова. И фильмы, тоже по шатровским сценариям, снятые на телевидении к 1970 году, то есть к столетию со дня рождения Ленина, а показанные… через двадцать лет.
Шатров много занимался Лениным и был непревзойденным мастером документа. Драматург понимал, что художественные сочинения на эту тему по партийным инстанциям не пропустят, и создал серию недлинных — на час, час двадцать — картин, в которых отражались некоторые события и эпизоды из жизни вождя. Это были строго документальные произведения. Все оттенки того времени, все его высказывания и высказывания его сподвижников или врагов черпались из подлинных записок, партийных протоколов, не говоря уж о статьях самого Ленина.
