Либерман глотнул бренди и улыбнулся другу:
— Хороший коньяк, попробуй.
Райнхард последовал совету Либермана и одобрительно кивнул, прежде чем сказать:
— Итак, чем я выдал себя на этот раз?
— Сегодня вечером, — начал Либерман, — мы говорили о Шуберте, и ты случайно перепутал струнный квартет «Смерть и девушка» с квинтетом «Форель»! Мало кто знает репертуар Шуберта лучше тебя, поэтому я и решил, что оговорился ты неспроста. Как детектива из всех видов смерти тебя больше всего должно интересовать убийство. А слово «девушка» предполагает молодость и красоту… Сопоставив свои наблюдения, я предположил влияние бессознательного воспоминания. Воспоминания об убитой молодой женщине.
Райнхард недоверчиво покачал головой.
— Хорошо, но как насчет крови, крови на синем платье? Как ты это вычислил?
— Когда ты пел песню Хуго Вольфа «На озере», то оба раза споткнулся на слове «кровь». Я посчитал это подтверждением моих прежних догадок. Когда я тебя спросил, что ты собираешься подарить жене на годовщину свадьбы, ты сказал — платье. Сначала ты не мог вспомнить цвет ткани, который посоветовала тебе портниха, однако, через некоторое время ты вспомнил, что она говорила про синий. Из чего я сделал вывод, что образ синего платья был вытеснен из твоего сознания.
Либерман стряхнул пепел с сигары в пепельницу.
— А дата начала расследования? Откуда ты узнал, что это был четверг?
— Мы столкнулись у «Империала», помнишь?
— Да, конечно, но…
— Ты ужасно спешил тогда. И вывод был просто логичным, так что тут никакой психологии.
Райнхард наклонился к другу:
— Кстати, спасибо еще раз, что разрешил взять того извозчика. Ты промок тогда?
— Да, сильно.
— Мне очень жаль…
Райнхард выглядел необычайно расстроенным, в его глазах Либерман заметил боль и сожаление.
— Да не так уже это было ужасно, Оскар, — сказал Макс, смущенный раскаянием своего друга.
Райнхард слабо улыбнулся и продолжил ломать голову над умозаключениями Либермана:
— Макс, ты сказал, что мне пришлось выломать дверь, чтобы попасть в помещение. Просто угадал?
— Нет. Большую часть вечера ты рассеянно потираешь правое плечо. Ты делаешь так каждый раз после того, как выбиваешь чью-нибудь дверь. У тебя, наверное, сильный ушиб. Может быть, в следующий раз будешь бить ногой?
Райнхард молчал несколько минут, а потом рассмеялся.
— Великолепно! Ты действительно очень проницателен, Макс.
Либерман откинулся на спинку стула и затянулся сигарой.
— Но я так и не смог вычислить, зачем тебе моя помощь? Это дело не такое, как другие? Особенное?
