Брюгель рассматривал первую фотографию: фройляйн Лёвенштайн откинувшись на кушетке, в области сердца было отчетливо видно кровавое пятно.
— Красивая девушка.
— Да, господин комиссар, — подтвердил Райнхард.
— У вас есть соображения по поводу того, что могло случиться с пулей?
— Нет, господин комиссар.
— Ну хоть какие-нибудь предположения?
— Пока никаких.
— А что Матиас? Что он думает?
— Профессор Матиас не смог объяснить этот факт.
Брюгель бросил первую фотографию на стол и взял вторую: портрет жертвы по плечи. Она выглядела как спящая Венера.
— Очень красивая, — повторил Брюгель. Комиссар некоторое время рассматривал изображение Шарлотты Левенштайн, а потом поднял голову и хмуро уставился на подчиненного.
— Вы верите в сверхъестественное, Райнхард?
Инспектор заколебался.
— Ну?
— Я думаю, — ответил Райнхард, тщательно подбирая слова, — мы можем рассматривать сверхъестественное объяснение только тогда, когда исключены все другие.
— Это верно… Но я спросил, верите ли вы в сверхъестественное?
Райнхард попытался уклониться от испытующего взгляда комиссара.
— Было бы самонадеянно думать, что мы до конца знаем мир, в котором живем. Возьму на себя смелость утверждать, что существует много явлений, которые еще не открыли своих секретов ученым. Но при всем моем уважении, господин комиссар… Я полицейский, а не философ.
Брюгель улыбнулся загадочной, непроницаемой полуулыбкой.
— Это дело привлечет к себе общественное внимание, Райнхард. Вы это понимаете?
— Факты, которые мы собрали к настоящему моменту по этому делу, очень… занимательны.
— Занимательны? — фыркнул комиссар. — Факты не просто занимательны — они невероятны! Представляю, как наши друзья из «Цайтунга» устроят сенсацию из каждой детали. А вы знаете, что это значит, Райнхард?
Вопрос комиссара остался без ответа.
— Мы должны оправдать ожидания!
Брюгель взял третью фотографию — крупный план раны. Рядом с рваными краями отверстия была линейка, которую держала чья-то рука.
— Такие случаи формируют общественное мнение, Райнхард, — продолжал Брюгель. — Если мы распутаем этот случай, все венское бюро расследований будут восхвалять отсюда и до самых границ империи его величества. — Он нервно указал пальцем на портрет Франца Иосифа. — А если провалимся…
Комиссар сделал паузу.
— Если провалимся, то… можем стать посмешищем. Я уже вижу заголовок в газете: «Леопольдштадский демон ушел от венской полиции». Мы ведь этого не хотим, Райнхард?
— Нет, господин комиссар.
