«Почему оппозиция на 76 процентов состоит из евреев? Как евреям удается занимать все хорошие должности? Почему евреи не хотят выполнять тяжелую работу? Почему так много евреев в университетах? Не подделывают ли они документы? Не станут ли евреи предателями в случае войны? Не избегают ли они военной службы? Не кроется ли причина антисемитизма в самих евреях, в их психологии, этике, традициях?»
Эти уже далеко не наивные вопросы отражали как положение евреев в советском обществе, так и естественный интерес к ним представителей других национальностей. Среди исключенных в то время из партии активных оппозиционеров, занимавших престижные посты, много евреев примыкало к «школе Бухарина» и это не могло не бросаться в глаза. Но не Сталин боролся с евреями, а они группировались против него, и это совершенно разные вещи. Именно такая особенность не ускользнула от заинтересованного внимания рабочих.
Конечно, склонные к активной деятельности евреи находились не только в оппозиции. В числе видных сторонников курса Сталина стояли такие известные честные и авторитетные евреи, как Ярославский, Каганович, Землячка. Генеральный секретарь не избежал самого тесного «семейного» еврейского «окружения», в котором можно усмотреть даже некий комизм.
Многие соратники вождя были женаты на еврейках: жена Молотова – Жемчужина, Ворошилова – Горбман, Кирова – Маркус, Куйбышева – Коган. Более того, все бумаги, которые адресовались Сталину, с 1924 по 1930 год проходили через руки его личного секретаря Льва Мехлиса. А с 1931 года его личным секретарем стал А. Поскребышев, женатый на родственнице Троцкого.
И вопрос о том: был ли Сталин антисемитом? – должен быть изменен на противоположный. Почему же в оппозицию Сталину в первую очередь вставали именно евреи?
Тут важно даже не то, что многие из участников политического противостояния Сталину были евреями. Прежде всего они являлись фигурами, занимавшими высокие посты в партии и государственных учреждениях, и могли серьезно влиять на общественные настроения. Люди, принадлежащие к определенной нации, поддерживали своих земляков, занимавших кресла в Политбюро.
И лидеры оппозиции стали активно использовать тему антисемитизма для самообороны. Троцкий написал Бухарину в марте 1926 года: «Мыслимое ли это дело, чтобы в нашей партии, в Москве, в рабочих коллективах, безнаказанно велась злостная антисемитская пропаганда?».
Он не ограничился частной перепиской. Вопрос об антисемитизме Троцкий поднял на Политбюро, обвинив руководство в пассивности к антисемитским настроениям. Он утверждал, что «национал-крестьянское» перерождение приняло крайние формы и угрожает торжеством контрреволюции».
