Накормлю твоего сокола.
— Понимаю ли я, Сергей?
Напою твоего коня.
— Уже все, Валентина. Уже все. Мы никогда не будем вместе.
Черный ворон сложит крылья на ограде.
— Что это значит — вообще все?
Приберу дом.
— Тебе, конечно, сейчас нужна помощь. Квалифицированная медицинская помощь. Поверь, то, что я здесь, — уже немало с моей стороны. Ты согласна?
Замешу тесто.
— Согласна. Ведь ты мог и не приходить.
Выбелю печь.
— Да. Я мог и не приходить. Но я все-таки пришел. Я помню, что мы пережили вместе.
Выскоблю пол.
— Ты… ты звал меня замуж.
Надену тебе на руку кольцо.
— Ах, боже мой. Ну мало ли что звал. Давай не будем разыгрывать сцену из сериала. Мы расстались. И ты ведь тоже не жалеешь об этом. Если бы ты не ввела себя в весь этот бред, ты бы и не вспомнила обо мне.
Заплету косы.
— Вспомнила. У меня никого не было, кроме тебя.
Завернусь в платок.
— У тебя есть родители, есть друзья, у тебя соседи, знакомые, у тебя твоя работа, твоя родня. У тебя много всех и всего.
Выйду в ворота.
— Но тебя у меня нет.
Ты будешь спать.
— Будет другой кто-то. Ты еще молодая.
Рано утром.
— Мне не нужен никто, кроме тебя, Сергей.
Пойду по белой дороге.
— Я это уже слышал. Это не трагедия.
К каменному храму.
— А чего ты не слышал?
На колокольный звон.
— Знаешь, мы ведем бессмысленный разговор. Я не вернусь к тебе.
Встану в притвор.
— Да, ты ко мне не вернешься. Ведь возвращаться некуда. Не сюда же.
Тяжелый дух ладана.
— Сюда или не сюда — не важно. Я никуда не вернусь к тебе.
Темное золото икон.
— Никогда, хочешь ты сказать.
Негромкий голос чтеца.
— Никогда.
Торжественный строгий хор.
— В общем, это не страшно, — сказала я и посмотрела на цветок. Он рос на клумбе. — Мне совершенно не страшно.
Луч в окно.
— Я рад.
Высокий свод.
— Ну тогда будем считать, что ты приходил, чтобы я могла сказать тебе, что я тебя прощаю. А ты — прощаешь меня?
Холодный храм.
Он рассмеялся:
— Прощаешь? Ты? Меня? Боже мой, ну ты даешь!.. Аза чтоты меня прощаешь?
Было не больно. Встать из пепла. Может быть, сигаретного.
Я знала, что я несправедлива к Сергею. Что мои упования пустячны, ни на чем не основаны, ни на что не рассчитаны.
Инна пришла и принесла яблоко.
— Не бойся, я вымыла его хозяйственным мылом.
— Как же его теперь есть… Когда пахнет мылом, да еще — хозяйственным?
— Зато нет бактерий.
Заглянула Нюра, на нее замахали руками.
— Куда прешь, рожа?
— А ей сказать…
— Что — сказать?
— Сказать. Все живы.
— Все — да не все!..
— Ты уже неделю очень плохо себя ведешь, — проговорила Прасковья Федоровна. — Если ты и дальше будешь такая, тебя сегодня переведут в первую палату.
