Для тонуса!
У нас опять потеплело. Каша изо льда, воды и грязи под ногами и на дорогах, прыгающее давление у тех, кто подвержен колебаниям атмосферы, интоксикоз от оранжевого цвета и украинского карнавала, разговоры о повышении цен на проезд в городском транспорте, дураки и дуры на всех углах, мало красоты перед глазами, радость от общения в Инете, небольшие, как пишут в анкетах, но стабильные доходы, желание побыстрее перескочить в новый год, желание, чтобы все изменилось, ничего кардинально не обрушив, кисломолочные продукты по утрам, невозвращенные долги, которые бог весть когда вернут, хреновая новость о том, что зарезанный на Советской таксист, оказывается, родной брат школьной подруги. Темень над городом и в головах, хмарь и удовольствия пополам, планы, планы, планы... и твои письма...
Тяжелые дни — в пятницу у Гоши умерла жена. Пошла в медицинский центр снять остеохондроз, ей вкололи обезболивающее — и все, отек легких. Вчера похоронили. Надо загрузиться работой. Я сейчас немножко посижу за компом, переверстаю планы командировок и съемок...
Оператор никак не может простить Ваське подъебки насчет учихи из Волгореченска. Во время ужина в очередной гостинице Васька начинает ныть, что мало платят денег и не хватает на жизнь с новой семьей. Лучше бы он молчал.
— Вот ты с женой развелся? — спрашивает Михалыч.
— Ну! — отвечает Васька.
— А живешь с ней в одной квартире, так?
— Живу!
— Значит, содержишь две семьи — и с голоду не умираешь? Сына летом в Турцию на неделю отправил? У тебя дела не просто хороши. У тебя дела очень хороши! Всем остальным — завидовать!
Васька клонит голову к тарелке — крыть ему нечем.
— А спишь где? — не отстает Михалыч.
— В кровати.
— В одной кровати с бывшей женой? Молодец, устроился!
— Ну!..
— А если у тебя под утро встанет?
— Встанет, и что?
— А если она тебе не даст? Жена-то!
— И что теперь, стреляться?
14 января, в четверг, мы разбились под Даниловом.
Минут за десять до этого, когда машина пошла на обгон, нам в лоб вывернул “уазик”, и тормозить было уже поздно.
Василий свернул на обочину, влево, “уазик”, не сбавляя скорости, проехал мимо, и, кажется, никто даже не успел испугаться.
Через километр от этого места, не дальше, сразу за проехавшим нам навстречу “КамАЗом” я увидел “Газель”, которая, казалось, словно выезжала на шоссе откуда-то с боковой дороги, прямо поперек пути. Вроде бы успел подумать, что так не бывает, чтобы дважды чуть не попасть в аварию, а потом успел понять, что авария все-таки будет, потому что “Газель”, как в замедленных съемках (“в рапиде”, — сказал бы Михалыч), надвигалась на нас… Несколько секунд оказались смазаны. Наверняка что-то произошло, пока я увидел разбитое лобовое стекло и услышал, как застонал оператор, а водитель “Газели” распахнул дверцу и крикнул:
