В храмы она ходила, и к Хаалгину, и к Алаиди, молила, кур и горлиц резала, а толку... Немилосердны боги, высоко они сидят, что им мелкие заботы каких-то вязальщиц?
Помолчала она, чуть было не разрыдалась, да удержала слезы. Сильная женщина. Собралась с духом, заговорила негромко:
— Тетушка Саумари, может, хоть ты поможешь? Про тебя столько рассказывают. Мол, ты и мертвых живыми делаешь, и судьбу по звездам читаешь, и смертную хворь наслать умеешь... Я тебе все отдам, что есть...
— То есть три дюжины докко, девочка? — хмыкнула я. — Ну, или малость больше, коли дом продашь и нищей останешься... Да разве ж в этом дело? Ты подумай сама, ну чем я тебе помочь могу? Творить золото из грязи не обучена, да и никто из настоящих волхвов такого не умеет. Порчу на ростовщика навести? Так правильная порча не за три дня человека съедает. А неправильная... Ежели он сразу помрет, разговоры потянутся. Думаешь, ни одна душа не углядела, как ты ко мне подалась? Думаешь, у улицы глаз нет? Знаешь, что по государеву закону отравителей да мастеров порчи ждет? Огнем их жгут, родная. Да и вас с дочкой не помилуют... А кабы и пронесло... Дело-то глупое. У Гиуртизи двое сыновей, жена, младший брат. Унаследуют ему. Думаешь, у его родичей сердца помягче окажутся? Зря думаешь. Плоть они от плоти.
— А что же? — всхлипнула Таурмай. — Значит, никак? Ни человеческой хитростью, ни колдовским искусством?
Я надолго замолчала. Здесь, по учению наставника Гирхана, и нужна была длительная пауза, да только не потому я, уставясь в пол, не разжимала губ. Думала. Гиуртизи... старая жаба, ядовитая. Давно я о нем слыхала. Как же подобраться-то? Непростое дело, ох непростое.
— Я не сказала тебе, что никак. Думать буду. Завтра приходи, тоже после заката. Тогда уж и скажу, берусь или нет. Если возьмусь, то не деньгами с тебя стребую. Окажешь мне услугу... когда время придет. А сейчас ступай. Да дочери ни слова, куда бегала. Рано ей про такие дела знать.
Проводив Таурмай, пошла я смотреть свои книги. Запалила несколько факелов, глаза-то уже не такие ловкие... Уж и тьма небо заволокла, и звезды в нем прорезались, а я все прикидывала, как бы оно ловчее провернуть. Есть зацепочка, есть, да только удастся ли мне за тонкую ниточку вытянуть эту жирную, тяжелую рыбу?
Времени немного оставалось, луна взойдет после второй стражи, а у меня и тут еще дела.
Проведала я больного своего. Господин Алан не спал — приподнявшись на локте, смотрел вдаль и беззвучно бормотал что-то. Мальчишка его сидел рядом, отмытый, в новенькой синей повязке — это я с утра расщедрилась, уж больно тряпка его прежняя провоняла, да и вши... ну и спалила я ее на заднем дворе.
