Водитель бросил выразительный взгляд на лежащую в багажнике монтировку.
— Меня на буксире за спасибо не потащат, — сказал он. — А вам чего? Еще пара километров — а там от этой дороги отходит дорога на Болязубы. Туда свернете, а там уже недалеко.
Он знал, что в таких вот местах “недалеко” может быть километров пять, а может, и все десять.
— И сколько идти, — спросил он, — примерно?
— К вечеру дойдете, — равнодушно сказал водитель.
Вот зараза, подумал он, лучше бы я подождал автобуса до Головянки. Солнце припекало, и все ощутимей хотелось пить. Он вспомнил про
съеденную солянку и подумал, что она была слишком острой.
Водитель оставил капот открытым и открыл все дверцы, жигуленок стал похож на растопырившегося жука.
Женщина взяла чемодан, он вновь мысленно чертыхнулся. Рюкзак у него был легкий и ловкий, и он, с некоторым неудобством по причине жары, все же мог передвигаться свободно, но женщина на каблучках и с чемоданом…
— Может, останетесь здесь, — спросил он, — а потом вернетесь автобусом?
— Нет-нет. — Женщина покачала головой, мотнув темными волосами. — Я с вами… Я сама понесу чемодан, вы не думайте.
— Я не думаю, — сказал он рассеянно.
Он подошел к чемодану, приподнял — тот весил так себе, терпимо.
— Там есть какие-то вещи, которые можно было бы переложить ко мне? — спросил он. — В рюкзак? Было бы легче.
— Зачем же? — сказала она упрямо.
— Мне легче, — сказал он. — Послушайте, я и так хожу быстрее вас, вдобавок налегке. Вы хотите, чтобы мы заночевали в поле? Я — нет.
— Ладно. — Она кивнула. — Ладно. Только отвернитесь.
На водителя никто из них уже не обращал внимания, как будто тот и вовсе перестал иметь какое-либо значение.
Он отвернулся, потом сел на траву у обочины и вытянул ноги. Хотелось лечь. Небо, точно в детстве, притягивало взгляд, казалось, в него можно упасть, как в озеро.
Женщина шуршала, перекладывая что-то из пакета в пакет. Он уже заметил, что у путешествующих женщин всегда все разложено по каким-то пакетикам, сверточкам и они ими все время в дороге шуршат. В поезде это было невыносимо, сейчас терпимо, наверное, оттого, что пространство тут было большое, а женщина — маленькая, но тоже раздражало.
Наконец она сказала:
— Вот.
И подала ему большой пластиковый пакет, неожиданно увесистый.
— Что там? — спросил он удивленно.
Она молча пожала плечами, отводя взгляд. Потом еще раз сказала:
— Вот.
И добавила:
— Пить хотите?
Он увидел, что в руках она держит бутылку минералки, теплую и с надорванной этикеткой.
