В один из вечеров разговор коснулся имен, и Марлен, защищая свое имя, начал рассказывать об отце. Отца призвали на фронт, и он пропал без вести на подступах к Харькову. В похоронке, присланной с фронта, подробно описывался героизм и самоотверженность Саидваккаса, вступившего в бой в первых рядах бойцов за Родину. Впоследствии председатель сельсовета Ашурмат, вернувшийся с войны покалеченный, сказал: “Наверное, погиб в танковом бою и в массовом порядке похоронен в братской могиле”. Саидасрора Саидваккасова, отданного под впечатлением героизма отца в Суворовское училище, нарекли новым именем Марлен — от первых слогов имен пролетарских вождей.
17
В тот вечер, когда завязался разговор о войне, Махсум рассказал, как его самого отправили на войну в семнадцать лет в числе добровольцев, приписав к возрасту несколько лет, а там послали шофером на Ленинградский фронт. Расспросив, Марлен выяснил, что он шоферил на льду Ладожского озера, прозванного “Дорогой жизни”. После езды без продыха в течение двух месяцев Махсум выбился из сил и однажды заснул за рулем. Машина одним колесом попадает в полынью и упирается носом в лед. Бог милует на этот раз. Ящики же, прикрепленные канатом к борту, уходят под воду. Машину на буксире кое-как оттаскивают на дорогу, однако Махсума, причислив к “врагам народа”, собираются сослать в Сибирь, но в дело вмешивается командир, и он попадает в штрафную роту.
Что было дальше, Махсум никогда не рассказывал…
18
Марлен тоже не делился своей тайной.
Года через два после войны неизвестно откуда вернулись “пропавшие без вести” пять-шесть односельчан. НКВД все равно не дал им покоя — многих из них приговорили к двадцати пяти годам лишения свободы. Среди вернувшихся был некий Касымкори — образованный по тем временам человек, — почему-то его не тронули. Более того, он стал ревизором райбанка и не давал житья многим сельчанам. Однажды Касымкори пригласил Марлена к себе в дом и, когда начало смеркаться, вывел его в сад и, будто показывает молодые деревца, под страшным секретом сообщил, что отец его Саидваккас жив, что после роспуска Туркестанского легиона эмигрировал в Турцию.
19
Начинавшего свою служебную деятельность в милиции Марлена многие годы мучила эта тайна. Сначала он принял это за навет. На всякий случай даже продумал, как от этого избавиться. Однако Касымкори вел себя как ни в чем не бывало. Марлен же стал наводить справки о нем. Когда он через родственника, работавшего в областном НКВД, сделал запрос в центре, то пришел ответ, что Касымкори числится в списках погибших. Так служивший имамом в Туркестанском легионе Касымкори “нашел покой” среди павших за Родину. Но Марлен об этом не сообщил ни одной живой душе — между ними стоял живой отец.
