Его заместитель, лейтенант Билл Магрудер, родился в Виргинии, и в его речи то и дело проскакивали мягкие южные нотки.
– Жаль оставлять такой чудесный городок, – заметил он.
– Симпатичный, верно? – отозвался Ауэрбах.
Сиракузы гордились своими зарослями тополей, ив и других деревьев. На огромном пространстве Великих Равнин похожего места не сыскать. Сюда приезжали специально издалека, за многие сотни миль, чтобы отдохнуть под развесистыми кронами чудесных деревьев. Точнее, приезжали прежде – до того, как здесь объявились ящеры.
– Ваш дед, наверное, ехал по этой дороге, отправляясь на Гражданскую войну? – спросил Магрудер.
– Два моих прадеда были техасскими кавалеристами, – ответил Ауэрбах. – Один сражался на территории, принадлежавшей индейцам – там сейчас Оклахома, – и в Миссури, так что он наверняка пару раз побывал в Канзасе, но так далеко на запад, думаю, не забирался. От тех времен тут ничего не осталось.
– Скорее всего, вы правы, – проговорил Магрудер.
Они продолжили путь в молчании, которое прерывал лишь звон упряжи и ровный стук копыт. Чуть в стороне, к северу, параллельно реке Арканзас шло шоссе 50, но лошадям легче идти по земле, чем по асфальту.
Примерно каждые сто метров вдоль шоссе попадались брошенные машины – по одной или сразу группками. Некоторые из них не смогли продолжить путь просто потому, что у них кончился бензин, а достать новый теперь негде. Других расстреляли ящеры в самом начале вторжения, когда вражеские истребители носились повсюду и палили во все, что движется. Чуть дальше по дороге, к востоку, начнут попадаться разбитые танки. Великая Равнина – отличное место для сражения; жаль только, что у ящеров оружие лучше, и они смогли воспользоваться преимуществами местности.
– А может быть, все не так плохо, – пробормотал Ауэрбах, наклонившись вперед, чтобы потрепать своего коня по шее. – Иначе ты остался бы без работы, а я стал бы еще одним механиком.
Лошадь тихонько фыркнула, и Ауэрбах снова ее погладил. Если кавалерия атакует танки, как поляки в 1939 году, это верная смерть – к тому же совершенно бессмысленная. А если ты используешь лошадей для того, чтобы добраться до нужного места быстрее пехоты, и нападаешь на небольшие гарнизоны неприятеля, ты приносишь пользу общему делу.
– Знаешь, на самом деле мы не настоящая кавалерия – в том смысле, в каком ее понимал Джеб Стюарт[3], – сказал Ауэрбах.
– Да, мы драгуны, – спокойно проговорил Магрудер. Возможно, что-то его и беспокоило, но он не показывал вида. – Мы используем лошадей в качестве транспорта, а потом покидаем седла и сражаемся на земле. Джеб Стюарт так не поступал в отличие от Бедфорда Форреста
