Живой человек идет по давно умершему коридору отделения кардиологии, перешагивая языки снега, вываливающиеся из некоторых палат с наветренной стороны. Он еще не научился постоянно держать себя именно там, где надо, ему не хватает умения навязать миру свою волю, и в результате его мотает как кота в стиралке. Вот и сейчас, едва не выскочив на нашу сторону, он слишком далеко уходит туда: коридор тянется уже не первый километр, незаметно растеряв черты творения человеческих рук - двери палат уже не совсем двери, и вместо больничных палат за ними мелькают довольно причудливые ландшафты. Словно откуда-то издалека доносятся сюда собственные мысли -…Че-то бля далеко. Сколь иду-то уже, а до первого поста не дошел… Вспомнив себя, человек умудряется нарушить установившуюся траекторию, ведущую все глубже, туда, где все перестает чем-то казаться и становится как разноцветные полосочки или проводки, чем-то смахивающие на виндовый скринсейвер с трубопроводом. Его выносит к прежнему ледяному покою, и он легко преодолевает четыре шага, оставшихся до небольшого зальчика перед будкой поста.
Раньше здесь стояла каталка, накрытая несвежей простыней поверх секущейся на сгибах клеенки; неудобные кресла и цветы в кадках, еще деревянный гроб телевизора на хлипком журнальном столике. Да, еще когда натащившие стульев бабы после долгого визга переключали с футбола на свою жирную простомарию, мужики прятали от них плоскаши - у телевизора не было ручки… С безразличным удивлением Ахмет обнаруживает, что совсем забыл о проведенных здесь двух неделях.
Это была зима между первой и второй женой, когда отменили СССР и не стало курева. …Или тогда изаура была, а простомария позже… - на мгновение озадачивается Ахмет. - Да хер с ими обоими… Ни с того ни с сего ему вдруг позарез требуется найти ту палату, где он когда-то лежал…Ага. Вот, похоже, почему именно сюда тянуло. - он встряхивает плечом и перехватывает ружье за шейку приклада, напоминая себе о том, что как только согреется у костра, надо будет отпилить приклад; и размеренно идет, внимательно всматриваясь в двери палат. -…Так.
Рядом была процедурная, значит - по левой стороне. В сортир ходили мимо поста, или нет? Не помню. Так, вот процедурная, старшая медсестра, это че еще - закрыто, смотри-ка; ага, теплее… Да. Она… В палате все точно так же, как и в остальных: железные остовы коек и заснеженный мусор на полу, смесь битого стекла и отвалившейся штукатурки. Ахмет недоуменно разглядывает рыжие остовы, причудливо вспученную краску на облупившихся стенах. Видно уже не очень, солнце зашло…Ну и че я сюда приперся? - прислушивается к себе: нет, тишина, ответа нет; уже и поворачиваться начинает, - Ладно. Костер по… Ан нет. Поддых бьет четкое ощущение - Здесь! Без малейшей паузы тело соглашается - здесь так здесь.
