Он зашагал небыстрым экономным шагом, едва отрывая ноги от земли, и шел так долго, несколько часов. Иногда переходил на бег, если позволяла обстановка – шагов сто, не больше. Таким способом он мог пройти много, дай Зона и напарник такую возможность.
Напарник пылил следом, с каждым километром все больше прогибаясь под тяжестью гигантского рюкзака. Шел неумело, растрачивая силы попусту, но молодость, выносливость и упрямство заменяли ему опыт. Гришка скрипел зубами, проклиная неподъемный груз, – и терпел. Глеб гадал, когда Бой начнет потрошить поклажу, и склонялся к мысли, что не позже вечера.
Дошли до пологой горушки, где стоял приметный, обросший черной плесенью телеграфный столб, до точки «А», как обозначил ее Кривонос на карте. Горку Рамзес обогнул, не рискуя забираться на возвышенность, где могла образоваться – чем Зона не шутит – какая-нибудь электрическая пакость, и только потом скомандовал привал.
Гришка рухнул как подкошенный, блаженно вытянул ноги. В своей немыслимо дорогой камуфлированной попоне, с горбом неподъемной клади за плечами, он напоминал гору слоновьего навоза.
– Рамзес, зачем мы в обход поперлись? – капризно спросил Гришка, когда отдышался. – Почему не прямо?
– Лес! – пожал плечами Глеб. Не объяснять же, что в обозримом прошлом через этот Лес прошли только два человека – Рамзес и Ворон. А вернулся и вовсе один...
– За тобой костер, – смилостивился Глеб, оценив Гришкину усталость. – Я осмотрюсь вокруг. Отчетливо?
– Понял я, понял! – досадливо отмахнулся Бой, но вставать не спешил.
Глеб побродил в окрестных зарослях, ничего не нашел – сроду на этой тропе не было ничего интересного! – и повернул, когда от полянки потянуло сытным мясным запахом. Гришка таки изволил заняться делом и разжег костер. Грамотно разжег, без дыма. Глеб ужом выскользнул на поляну – Гришка сидел спиной и беспечно кашеварил. Бесшумный шаг – это второе главное умение сталкера, учил в прошлой жизни старина Ворон. Первое, вестимо, нажраться впрок, добавлял.
Напарник забеспокоился, только когда почувствовал тепло чужого тела за спиной. Глеб мгновенно перехватил парня одной рукой за лоб, а ножом аккуратно провел по горлу. Гришка закаменел, и Глеб почувствовал запах резкого мальчишеского пота.
– Поздно, – сказал он, когда Гришины пальцы шевельнулись в сторону пристегнутого на бедре ножа. – Ты уже мертв.
Он убрал нож и как ни в чем не бывало сел у костра. Гришка хрипел, трогая себя за горло и с изумлением рассматривая кровь на ладонях – Глеб его все-таки чуть порезал ненароком.
