От кухонного жара лицо ее разгорелось. Она часто подходила к открытому окну и с наслаждением чувствовала, как ветер ласкает ее лицо. Чем ближе подходило время, когда она обычно шла в беседку, тем большее овладевало ею беспокойство. Наконец она со всем управилась, сняла передник и вынула из шкафа корзинку с работой. Еще раз: пойти или не пойти?
При первом же взгляде на корзинку она вспомнила о книжке, которую дала вчера новому знакомому.
Нет, надо итти, хотя бы для того, чтобы получить ее обратно. Иначе что же он станет делать с книгой? Ему придется отсылать ее, а это причинит ему хлопоты, и по ее вине… Конечно, она пойдет.
Это ее беседка. Ее право сидеть в ней, а этот господин может себе приходить или не приходить, что ей до этого!
А какой он милый!.. И что же в том дурного, если они снова немножко поговорят?
Принятое решение так обрадовало ее, что, бросившись бегом к дверям, она запела:
— Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!
Но прежде чем она добежала, двери отворились, и в них показалась коренастая и полная старушка в черном платье, с круглым румяным лицом под блестящими, как серебро, волосами, прикрытыми черным шерстяным платочком. Клара с чувством поцеловала ей руку в шерстяной митенке.
— Садитесь, дорогая пани, — просила она гостью.
— Нет, даже не присяду, — тяжело дыша, отвечала старушка и не могла больше говорить: она что-то доставала из кармана платья.
Наконец она вытащила два яблока и горсть конфет.
— Яблочки для папы, а конфеты детям, — сказала она, кладя принесенное на стол.
Ее большие голубые глаза смеялись под седыми бровями, а добродушная усмешка делала еще шире ее рот. Клара снова поцеловала ей руку.
— Почему вы не сядете?
— Потому что я тороплюсь и пришла за тобой. Ты сейчас не занята и сможешь пойти со мной по магазинам. Мне надо купить башмаки. Видишь, в каких я хожу…
Она высунула из-под черного платья большую плоскую ногу в белом чулке и прюнелевом башмаке, стоптанном и изношенном.
— Не стану без тебя покупать, еще обманут меня. Бог знает, какие дадут, а потом мучайся. Да и кружев для чепца тоже нужно купить, а то старые совсем изорвались. Без тебя не стану покупать. Накинь на себя что-нибудь и пойдем.
Клара слушала ее опустив голову. Ей стало очень грустно, но она тотчас же ободрилась и сказала:
— Хорошо, сейчас иду… только возьму накидку и шляпу.
И они вышли. Уходя, Клара заперла дверь домика и положила ключ в карман платья. У отца всегда был при себе другой ключ. Когда они проходили через сад, старушка проговорила:
