сыном Джоша, почему он и Шелли ближе, чем две горошины в стручке? А если был, то почему семья не признавала этого? Роксана бросила ещё один взгляд на двух красавцев. Если бы её спросили, она бы поставила на то, что Джош приходился отцом Нику. Но никто её не спрашивал. И ничего ей не рассказывал.
Мужчины разошлись: Эйси и Ник пошли к задней части трейлера, прицепленного к грузовику, а Роман двинулся в направлении неопытной пастушки. Две собаки Эйси, обученные для работы с коровами, Блю и Хани, выпрыгнули из задней части пикапа и, виляя хвостами, принялись кружить вокруг трейлера.
Роман подошёл к Роксанне.
– Интересное дельце, а? – усмехнулся он.
В неспешной речи слышался слабый оттенок Юга, что в сочетании с кошачьей грацией и красивым лицом делало его для Роксаны, как и для большей половины женского населения, неотразимо очаровательным.
– Коровы на заднем дворе, – протянул он, – готов поспорить, что ничего подобного в Нью-Йорке не случается.
Она рассмеялась.
– Нет, конечно, там приходилось опасаться только грабителей, насильников, убийц и подобной мелочёвки.
Кивнув в сторону коровы с телёнком, он сказал:
– Ник позвонил Шелли перед тем, как отправиться. Ей здорово полегчало. Не удивляйся, если они со Слоаном появятся прежде, чем мы закончим.
Роксанна кивнула. Она уже знала о планах Шелли относительно скотоводческой компании Грейнджеров. Когда-то компания была главным игроком на рынке рогатого скота, но с Джошем Грейнджером у руля чуть было не разорилась. С Ником заодно, Шелли пыталась восстановить семейное предприятие. Этой весной она привезла из Техаса несколько производительниц, у которых в кровной линии значились коровы Грейнджеров, и Роксанна хорошо понимала, почему Шелли, Ник и даже Слоан так беспокоились о первом телёнке, что готовы были прилететь.
– Раз мне придётся принимать гостей, пожалуй, пойду сварю ещё кофе. – Она посмотрела на солнце и осознала, что жара прибывает: – А может, больше подойдет чай со льдом.
– Я помогу тебе. – В зеленых глазах блеснули искорки веселья, и Роман добавил: – Если бы сейчас здесь обнаружился один из яблочных пирогов Марии, Эйси почувствовал бы себя вознаграждённым за все усилия.
Мария, мать Ника, служила экономкой у Грейнджеров почти всю свою жизнь, и о её яблочных пирогах ходили легенды. В последнее время, стоило разразиться очередному кризису, из морозильника извлекался кулинарный шедевр Марии, и его поедание становилось достойным финалом неприятного эпизода. В частности Эйси считал, что это отличный способ отметить… что угодно.
