— Нормально. Все сидит отлично.
— Остается только ждать сигнала. Разве что поешь еще?
Есть я не хочу, но стакан воды беру и пью маленькими глоточками, пока мы сидим на диване и ждем. Я сдерживаюсь, чтобы не начать кусать губы или грызть ногти, и вдруг ловлю себя на том, что впилась зубами в щеку, еще не совсем зажившую, после того как я прикусила ее во сне дня два назад. Во рту появляется вкус крови.
Мое волнение постепенно переходит в ужас. Возможно, через час я буду мертвой, мертвой как камень. Или даже раньше. Пальцы неотвязно тянутся к маленькому твердому комочку в предплечье — следящему устройству. Я давлю на него, несмотря на боль, давлю так сильно, что появляется небольшой кровоподтек.
— Хочешь поговорить, Китнисс? — спрашивает Цинна.
Я качаю головой, но через секунду протягиваю ему руку, и Цинна заключает ее между своими ладонями. Так мы сидим, пока приятный женский голос не объявляет, что пора приготовиться к подъему на арену.
Все еще сжимая ладонь Цинны, я подхожу к металлическому диску и становлюсь на него.
— Помни, что сказал Хеймитч. Беги и ищи воду. А дальше по обстановке, — говорит он. Я киваю. — И запомни вот еще что. Мне нельзя делать ставки, но если бы я мог, то поставил бы на тебя.
— Правда? — шепчу я.
— Правда.
Цинна наклоняется и целует меня в лоб.
— Удачи, Огненная Китнисс.
Сверху, отрезая нас друг от друга, разрывая наши сцепленные руки, опускается прозрачный цилиндр. Цинна касается пальцами подбородка: выше голову!
Я задираю нос кверху и расправляю плечи. Цилиндр начинает подъем. Около пятнадцати секунд я нахожусь в темноте, затем металлический диск поднимает меня из цилиндра на свежий воздух. Сначала я ничего не вижу, ослепленная ярким солнечным светом, и только чувствую сильный ветер, пропитанный внушающим надежду ароматом сосен.
Потом, будто отовсюду сразу, звучит громогласный голос легендарного ведущего Клавдия Темплсмита.
— Леди и джентльмены, семьдесят четвертые Голодные игры объявляются открытыми!
Шестьдесят секунд. Ровно столько до удара гонга, возвещающего, что диск можно покинуть. Попробуешь сойти раньше — и тебе оторвет ноги минами. Шестьдесят секунд, чтобы оглядеть кольцо трибутов, равноудаленных от Рога изобилия, гигантского лежащего на боку золотого конуса с жерлом футов двадцати высотой и загнутым хвостом, переполненного всякой всячиной, полезной для выживания на арене: продуктами, сосудами с водой, оружием, лекарствами, одеждой, средствами для разведения огня. Вокруг тоже разбросаны вещи — чем дальше от Рога, тем меньше их ценность. К примеру, всего в двух шагах от меня лежит кусок непромокаемой пленки размером три на три фута — в ливень худо-бедно сгодится. Зато у края Рога я вижу свернутую палатку, которая защитит почти от любой непогоды. Конечно, если у тебя хватит смелости пойти и сразиться за нее с двадцатью тремя трибутами. Именно это мне и запретил Хеймитч.
