Пока милицейская оперативка подъехала, ребенок уже был спеленут, бабы взяли на кухне молоко и поили малыша через соску. Тот сосал жадно, взахлеб.
В кабинете Лукича собралась почти вся обслуга общежития. Повара и кухрабочие, парикмахеры и уборщицы, даже вахтер не выдержал, все пришли глянуть на мальчонку, все возмущались сукой-матерью и жалели пацаненка.
— Эту шалаву убить не жаль!
— Ведь могла в роддоме отказаться или в приют отдать. Но зачем в мусор кинула?
— А ведь скажи, судьба у мальца счастливая,— восторгалась Анна, указав во двор:
— Гляньте, как припоздала нынче машина за мусором, обычно рано приезжают. Они не смотрят, что в контейнере, перекинули его в машину и увезли на свалку!
— А и верно, долго будет жить этот малыш! Увидел его Бог и пожалел! — решили хором.
— Я бы себе его забрала,— обронила моложавая буфетчица, добавив:
— Своих иметь не привелось, хоть этого вырастили б! Сыном стал бы!
— Я б тоже не отказалась, подала голос повариха.
— У тебя ж две девки! Куда еще?
— То дочки! Выйдут замуж и все, только их и виде-пи. А сын всегда с родителями и в старости не бросит.
— Он все ж чужой! — подал голос вахтер.
— Да что ты мелешь, Поликарп? Вон, своя мать, и выбросила стерва, как тряпку! Чужие к малышу сердце поимели, а она уж и позабыла, что сына на свет произвела... За такое на Колыму ссылать надо до конца жизни!
— Зачем долго возиться! На кол посадить проститутку и делу конец! — говорил вахтер.
— Но ведь жила средь нас!
— И теперь в какой-то комнате приморилась лярва!
— Люди! Пропустите нас! — приехала милиция. Сотрудники вошли в кабинет. Они расспросили Анну, Лукича обо всем, что касалось ребенка. И тут Егор вспомнил о Соньке Прониной:
— Я не могу утверждать, что это ее ребенок. Может, случайное совпадение, но в такое время никто из наших не выносит мусор. Только вечером, а тут спозаранок, когда все еще спали. А я пораньше приехал, что-то по спалось.
— Спасибо тебе, Лукич. Человека спас! Целую жизнь! И вам, Анна! Доброе у вас сердце,— благодарил капитан уборщицу.
— Люди мы! Нельзя, чтоб средь нас звери прижились! От того наша жизнь сложная, что не перевелись н ней гады,— передала женщина спящего ребенка Петру и, перекрестив на прощанье, сказала:
— Дай ему Боже светлую судьбу!
Сонька Пронина, увидев сотрудников милиции, не растерялась и не испугалась.
— Это ваш ребенок? — спросили ее.
