— Это за кого меня приняли? — возмутился человек неподдельно.
— За мужчину!
— За знакомство давно пора выпить. Обмыть его положено. Иначе, дружбы не получится. Сухая ложка горло дерет. Так еще старики говорили. А мы не мудрее их! — подвинула Глафира Лукичу полный стакан водки. Комендант отодвинул.
— Так вот завтра с утра сообщу вашему руководству, чем занимаетесь в общежитии после работы. Превратили свою комнату в кабак, а сами настоящие алкашки. Поставлю вопрос ребром, уместно ли здесь ваше проживание? Потребую, чтоб заводское начальство решило этот вопрос в самый короткий срок. Я знаю, какой будет результат, и не промедлю исполнить решение!
— Лукич! К чему базар? Мы взрослые люди и воспитывать нас не нужно. Опоздали! Мы все уже состоялись. Заводу тоже до задницы, как мы живем после смены. К нам на работе претензий нет. А как дышим в общаге, то наша личная жизнь...
— Лукич! Поверь, тебя дураком назовут. А все потому, что нет желающих вкалывать на заводе, у станков. Теперь каждый трудяга на золотом счету. И, если сами захотим уйти, нас будут держать. А уж уволить и не мечтай, с такими, как мы, везде напряженка и недобор,— смеялись бабы, и Лукич знал, они не врут.
— Во всяком случае, без наказания не останетесь. Будьте спокойны, я постараюсь!
— К чему разборки? Ну, нас лишат премии, мы уйдем с завода! Думаешь, останемся без работы? Да ни в жисть! На наши шеи хомуты быстро сыщутся.
— Зато из общежития выселим. Оно заводское! Понятно?
— Лукич! А тебе от того какой навар? Иль лучше жить будешь, либо зарплату прибавят? Ведь ни хрена не получишь! Ты посмотри по другим комнатам, все так живут. Чего лезешь со своим носом всюду? Кто просит? Ты кто нам, отец родной или мужик? Почему указываешь, как жить?
— Да! Мы живем тихо, никому не мешаем. Не хулиганим и не шумим,— вспомнила Глафира.
— Себя убиваете, девчата, мне вас жаль.
— Да какое тебе дело до нас? Ты здесь всем чужой! И если честно сказать, совсем лишний, не нужный никому. Ну, какой от тебя толк, только нервы людям мотаешь!— не сдержалась Глафира.
— Я лишний? Что ты знаешь обо мне? — затрясло человека. Он невольно вспомнил свою двадцатилетнюю службу в участковых. Сколько жизней сберег, сколько бед отвел от людей! А и здесь, в общежитии, едва переступил порог, гасил драки с поножовщиной, отнимал наркоту и сдавал милиции. От скольких горестей уберег молодых. С утра до ночи на ногах, разве ради себя? — сдавило сердце и человеку нечем стало дышать.
