Тут мы все насторожились. На вопрос Иннокентия, показать пример, пример не замедлил себя ждать. Вот тут то и все началось!
Я мгновенно вскочил и сразу же вошел в «пропеллер» нанося стремительные удары ногами и руками. Затем резко сменив ось вращения, сделав захват шеи, попытался ее сломать. Не тут-то было. Меня, взяв за шиворот словно кутенка, отбросили прочь. Я врезался в парту. Ребрам конец, еще успел подумать я, когда на меня обрушились молниеносные удары. Уйдя в глухую защиту, я немного загрустил. По ходу шансов у меня не было. Вторая попытка.
Сделав обманной движение, нанеся чудовищный прямой удар в живот, я схватил металлический стул с деревянными перекладинами и с криком «сдохни скотина!!!» обрушил сей предмет на хребет вышеозначенного животного. Животное имело возражения. Возражение, в виде оторванной от земли парты, обрушилось на мою голову, гася сознание. В мутнеющем поле зрения, зловеще улыбался Обыкновенный Морг. Он шагнул ко мне…
— Стоп!!! Как вы молодой человек? — участливо спросил Михальсон Лаврентьевич, — помогая мне подняться.
— Что это было, — спросил я, — все еще ощущая неприятные последствия в области ребер. О голове, вообще молчу.
— Это были вы! — довольно сказал наш учитель. — Вернее, это был ваш неконтролируемая мыслеформа, которая при соответствующих условиях, как я и говорил, может быть реализована.
— Н-да, — процедил я оглядываясь.
Как я и предполагал, следов побоища не было и в помине. Невдалеке тоже с ошарашенными лицами сидел Кеша и Ник.
Встретившись со мной глазами, Череп усмехнулся. Ему то, небось, не в первой. Ну и соответственно, наш кот-переросток. Он опять принялся приводить себя в порядок. Явно скучал.
— А теперь, господа студиозы, давайте посмотрим запись, ваших, так сказать, мыслеформ. Начнем, пожалуй, с отличников.
Засветился проектор и на экране появилась пустота. Через несколько минут, не спеша пролетела головка сыра, сыр преобразовался в изящно приготовленную мышь под сметанным соусом, затем все исчезло.
— Ну ты и гурман, — повернулся я к слухачу.
Тот скромно опустил глаза и заурчал. Мол, я и не такое могу.
— Далее, — сказал, Михальсон Лаврентьевич.
На экране несколько минут висело какое-то облако, подсвеченное бирюзовым цветом.
Как в одной песне — «…в голове моей прохладно и пусто». Хотя с другой стороны, Череп он и есть череп!
— А вот сейчас перейдем к нашим двоечникам. Начнем, пожалуй, с…Синицына!
Вот и сбылась мечта идиота. Мама, мама, меня в кино снимают! Я звезда!
