— Проходите к столу, штрафная! — я потянулся к бутылке, — к нам приехал, к нам приехал Роланд Альбертович, драгой!
Бутылка оказалось пустой.
Я виновато посмотрел на него, икнул и почувствовал, как все горе мира обрушилось на меня. Лекарство кончилось, любовь — кинула, и еще армия светит. Елы-палы, только сейчас до меня дошло, что меня отправляют в армию, да еще и в горячую точку. Только при жизни отмазался от почетного долга, как тут все равно достало. Иди и служи. Родина мать не забудет. А если и забудет — не беда. Каждый мужчина должен отслужить и точка! Служил — мужик, не служил — баба! И не важно, что больше трети после армии физические уроды, и почти что все — моральные. Ты должен отдать долг. Главное не перепутай Кутузов. В некоторых частях, можно отдать и честь. Причем на полном серьезе. Конечно потом, не будет проблем со стулом, а глядишь понравиться, так вообще, человеком станешь. Шоу бизнес ждет тебя малыш. Иди сюда скорее, противный!
Я попытался пустить две скупые мужские слезы, не получилось.
Роланд внимательно смотрел на меня. Хмыкнул, присел и достал из пакета еще одну бутылку.
— Поздравляю, Иван!
Он это сказал очень серьезно и торжественно.
Меня даже пробрало и где-то глубоко внутри родилась маленькая искорка патриотизма, которое под воздействием спиртного могло превратиться в пламя. Захотелось порвать несуществующую тельняшку, взять ленточку в зубы и с одной гранатой на три танка.
Выпили, закусили, вернее, закусил один Роланд, в моем состоянии мне это уже не требовалось, помолчали.
— Ты когда едешь?
— Завтра в двадцать два ноль ноль прибыть в распоряжение старшины Стасюка, на Киевский вокзал, — сказал я грустно, — опоздание на пять минут, расценивается как дезертирство, и будет наказываться по законам военного времени.
Я не прикалывался. Последнюю фразу мне сказал Олег Павлович, и я повторил ее слово в слово. Честно говоря, до сих пор не могу понять, как я согласился. Вроде обещал подумать, уже представил себе лицо Ректора и Роланда, когда они услышали бы о моем отказе, и тут нате вам, словно изнутри что-то толкнуло и заставило торжественно сказать, что я готов к исполнению интернационального долга.
А Олег Павлович словно и не удивился, просто кивнул головой, крепко пожал руку и все. А мне в голову сразу же пришла строчка из одной песни: «И дорогая не узнает, каков танкиста был конец»! Несмотря на всю двусмысленность последней фразы, конец рисовался ужасным. Интересно, а вампиры там водятся? Ректору этот вопрос я задать не решился. Не ребенок уже. Была еще одна животрепещущая тема — если я геройски погибну, тьфу, тьфу, тьфу, то куда попаду? Обратно что ли? Это в голову мне пришло уже в метро.
