он мне нравиться второй-то. А вы все первый, да первый…
Голос все монотонно шептал и шептал, и перед моим мысленным взором, предстала ужасающая картина — скальпель слой за слоем срезает поверхность огромного пирога. Все бы ничего, но это были мои мозги. Затем пришла боль. БОЛЬ!!!
Еще не войдя в свой подъезд, Роланд понял, что все плохо. Над домом висело багровое марево, лениво вращаясь, оно колыхалось, свертываясь в жуткие кольца. Едва завидев Роланда, оно было метнулось к нему, но лишь бессильно сползло с защитной сферы. Он связался с Ректором и со службой зачистки.
Войдя в квартиру Роланд настороженно огляделся. На полу, в прихожей, сиротливо белела его записка.
Это был прорыв. Большой мощи и очень точного фокуса. Его студента, просто вырвали из данного временного пространства. И где он сейчас, не скажет и сам Создатель. Вернее ему понадобиться на это достаточно много времени. Студент может быть как в прошлом, так и в будущем, а еще и в настоящем. Ну и контрольный выстрел в голову, он может находиться в этих временных измерениях одновременно. Вот такие пироги с оладьями.
Потянув на себя ручку холодильника, Роланд остановился. Конечно грамм сто, сейчас были бы очень кстати, но рабочий день еще не кончился. И видимо по всему, ближайшая ночь тоже будет трудовая. Он вздохнул и стал ожидать прибытия бригады розыска. Как-то все скверно получается.
— Итак, что мы имеем, Роланд Альбертович, давайте все заново и по порядку, по возможности с точностью до минуты, — дежурный следователь скрестил руки на груди и откинулся назад на спинку стула.
— Пожалейте, я уже пятый раз все рассказываю, — Роланд сделал умоляющий жест руками. — Я же говорю, ничего не обычного. После того как я проснулся, помылся, и получил срочный вызов от Олега Павловича, сразу же направился в институт.
— А студент в это время, где был?
— Как где, в другой комнате, наверное.
— Почему наверное?
— Потому что, я перед выходом не заглядывал к нему. Написал записку, оставил пиво и в Ректорат. Вызов был с грифом «срочно»!
— Так, — протянул следователь, — понятно. — И нервно забарабанил пальцами по столу.
Роланд про себя горько усмехнулся. Да где там, понятно. Что может быть понятно в такой ситуации?
Он рассматривал задумавшегося следователя, который погрузился в чтение показаний Роланда. Он читал про себя и при этом машинально шевелил губами. Это неистребимая привычка. Точно такая же, когда режешь бумагу ножницами и непроизвольно, с каждым движением сжимаешь желваки.
