Хотя несколько ученых голов, несмотря на подтверждения факта «старины» и кем, Главным Хранителем Хранилища, усомнились было в подлинности документа. Но всем известен тот факт, что артефакты не прощают неверующим их сомнений. И это лишний раз подтвердилось.
А когда некоторые из неверующих голов, лишились этих самих голов причем при загадочных обстоятельствах, хотя что странного, легли спать с головой, а домочадцы потом их обнаруживали без головы, вот тогда-то, все вдруг поверили и в древность документа и в абсолютную правоту изложенного.
А с точки зрения морали — все еще проще. По закону, победитель вырезал всю ветвь неудачника. Вернее, всех тех, которые по своей глупости или немощности не смогли исчезнуть из Контура. А это уже и вовсе не годиться. Народ Нокард, и так был малочисленен, и разбрасываться своими подданными — верх некомпетенции.
Но оставались еще некоторые староверы, которые считали своим долгом бросить вызов Правителю. Правда, свое дело Старшие Стражи знали хорошо, и вот уже сто десять песков из хрустальной склянки времени, никто не осмеливался воспользоваться этим обычаем. Вернее, противозаконным деянием. Если верить «старинному» документу.
При приближении Хозяина Контура, к обелиску, на белом камне, изрезанном сплошными бороздами и черточками, сливающих в замысловатую вязь Договора, проступили и заискрились три алмазные печати. Хрупкими и невесомыми они казались. Прекрасной работы, идеальной круглой формы. Внутри каждой печати две капельки крови. Первая, красно-рубиновая — принадлежала народу Нокард. А вторая — розово-алая — Создателю. По канту каждой печати, светоносными буквами, выгравированы имена Правителей. Имена и титулы тех, кто в начале начал всего и везде, поклялись служить и защищать Порядок! И ничто не может нарушить Договор!
Владыка Контура поднял руку и разом все звуки стихли. Даже ветер, подметавший до этого идеально чистую мраморную площадь — затих.
В полной тишине, в сопровождении трех Безликих, появился Создатель. Молча подошел к обелиску и возложил на него руки. Камень радостно вздохнул, узнавая своего хозяина. Миг и ослепительно яркий свет вспыхнул на правой печати. Затем, неторопливая вязь начала покрывать алмазную поверхность. Последний штрих и рука дочери, покоящаяся в большой и сильной длани отца, вздрогнула и напряглась. Эль Нокард III, легонько сжал ее ладонь. Мол потерпи сейчас пройдет. Он тоже помнил эту мгновенную, но такую острую боль, которой хотелось выть, когда точно такие же письмена, закрепляющее право на Наследие, вытатуировывались на левом плече одновременно с буквами появляющимися на печати.
