1
— Наденька! — Антон заговорщицки поманил пальцем санитарку. — Где та одежда?
— Ни за что… — девушка покачала головой. Короткие широкие ее брови забавно встопорщились ежиком.
— Мне очень нужно! — он провел ребром ладони по горлу.
— Закончу прибираться, дождусь Дарью… — уступила она.
Вчера он так и не смог найти тех, кто был ему нужен, — своих. Незадолго до ранения Путко встретился на фронте с товарищем-большевиком, приехавшим из столицы. Тот рассказал: воссоздано новое, третье по счету за время войны, Русское бюро ЦК, действует в Питере и городской комитет. Хоть охранка и зверствует — аресты за арестами, — но партийные ряды пополняются, в каждом районе есть свои комитеты, а на заводах — ячейки. Антон явки у товарища не взял. Да тот бы и не дал. Понятно, конспирация. Как бы теперь пригодился адрес! Где искать? Не спрашивать же каждого встречного-поперечного: «Ты большевик?..» Может быть, даже наверняка кто-то из них был в колонне… Нет, искать связь в толпе бессмысленно. И сил идти уже нет — рухнет наземь. И девушке снова в ночь на дежурство.
Они вернулись в лазарет. В палате зверем метался Шалый:
— Где — тра-та-та — мои казаки?
На кровати у стены все еще бредил волынец. На его губах пузырилась розовая пена. Штабс-капитан доживал последние часы.
— Ни за понюшку жизню отдал! — рычал в бешенстве есаул, с посвистом разрубая рукой воздух. — У-у!.. Ёшь-мышь двадцать!..
«Вот и определилось, с кем вы и против кого», — подумал Антон. Вчерашняя его вылазка в город была рекогносцировкой. Но теперь он знает, где надо искать своих: на Выборгской, на Металлическом заводе!
— Я как раз живу рядом! — обрадовалась Наденька. — На Полюстровском проспекте!
Испугалась:
— Как же вы доберетесь — ни трамваев, ни извозчиков!
— Ноги в руки — доковыляю.
Девушка принесла вчерашний узел. Сдала дежурство сменщице, и тем же путем, с черного хода, они выскользнули во двор.
Утро, как и вчера, было хрусткое и солнечное, сияющее. Улицы заполнял народ. Проносились рычащие автомобили: и роскошные «клеман-байяры» с великокняжескими штандартами, и грузовики с вооруженными рабочими и солдатами.
Дорога на Выборгскую была для Антона полна воспоминаний. В пятом году здесь, у моста Александра II, в том вон доме, где жил его однокурсник, Путко сбрасывал студенческую куртку, переодевался в старое, еще дедово пальтецо, напяливал его же картуз, натягивал яловые сапоги и вышагивал через мост уже не Антоном, а Мироном. Под этим именем его знали рабочие с Металлического, члены кружка.
