Еще два дня назад председатель Думы чурался Александра Федоровича. Едва терпел, как надоедную жужжащую муху. А нынче такое расположение… С чего бы? Керенский почувствовал себя как бы прихлопнутым его огромной ладонью. Тем более неожиданным явилось последующее:
— А как вы сами, уважаемый коллега, отнесетесь к предложению войти в правительство? Скажем, министром юстиции? У вас по части арестов получается! — Родзянко снова засмеялся. — К тому же вы — присяжный поверенный. Законник.
Керенский воззрился на него с изумлением: «Министром?..» Но тут же захлестнуло горячее, горделивое: министр-социалист! Каково? Действительно: не он ли первый обратился к восставшим солдатам? Не он ли поставил первые революционные посты? Как приветствовали его народные толпы!.. Юстиции? Именно юстиции. Разве он не выдающийся юрист? Не он ли произвел первый революционный арест? Символично. Предначертано свыше!.. Только вот как отнесутся к этому в Совете рабочих депутатов?..
Его бросило в озноб. Окатило жаром. Ему почудилось: стоит взмахнуть руками — и он полетит. «Министр! Министр!..» — ликовало в его душе.
Родзянко отошел. Оценивающе оглядел со стороны: «Фигляр. Актер. Но самый деятельный. Красиво говорит. Его слушают. На первых порах это главное. И левым нужно бросить кость… Как раз то, что нам надо».
Через какое-то время все кандидаты в министры были подобраны. Министром иностранных дел — для сношений с союзниками и поддержания престижа во всем внешнем мире — конечно же вполне подходил полиглот и эрудит, профессор-либерал, осторожный Павел Николаевич Милюков. Военный министр? Гучков Александр Иванович. Масса заслуг и личное геройство: во время англо-бурской войны сражался в рядах буров, был ранен и взят в плен англичанами. В русско-японскую был уполномоченным Красного Креста, выезжал на театр действий. Октябрист. Председатель военно-промышленного комитета. В Думе изобличал бывшего военного министра Сухомлинова и раскрыл козни шпиона Мясоедова. Ко всему прочему еще и дуэлянт. Прокурором святейшего синода безусловно, Владимир Николаевич Львов, церковник, почти монах. Чтобы не путали с выдвинутым в премьеры князем, будет называться «Львов-2». Министром земледелия — кадет Шингарев. Министром финансов… Кого же министром финансов? Шульгина? Чересчур одиозен. Духовный брат Пуришкевича, один из идеологов «черной сотни».
— А почему бы не вам, Михаил Иванович? — Родзянко обратил свой взор к Терещенко, самому молодому из собравшихся, даже и сегодня безукоризненно выбритому, гладко причесанному, с франтоватым галстуком-бабочкой, подпирающим крахмальный ворот батистовой сорочки. — Вы — финансист. Цифры с шестью нулями вас не испугают.
