6. В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.
7. Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.
8. Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на „ты“ воспрещается и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов.
Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах».
Под приказом стояло: «Петроградский Совет Рабочих и Солдатских Депутатов».
Антон поднял на Василия заблестевшие глаза:
— Так это же!..
— Мы настаивали еще, чтобы солдаты получили право сами выбирать себе командиров, а неугодных — смещать. Меньшевики и эсеры провалили. Мы требовали, чтобы этот приказ был адресован не только войскам Петроградского округа, а всей армии. Они же: «Мы — Питерский Совдеп, а не Всероссийский…» Законники! Но все равно… — он выхватил у Путко из рук газету, потряс ею, — все равно армия теперь будет наша!
Антон поднялся со стула. От усталости, от резкого движения закружилась голова. Василий с удовольствием плюхнулся на свое место. Потянулся:
— Ну, что ты тут без меня наворотил? Докладывай. Путко протянул список: кому и с какой целью выданы мандаты, кто и зачем приходил.
— Да ты тоже, гляжу, крючкотвор. Штабной, что ли?
— Самый что ни на есть строевой. Да только на батарее писанины не меньше, чем в интендантской части.
— Молодец, все правильно, — пробежал его записи Василий. Поднял голову: — Ты с какого фронта?
— С Северного.
— Долго еще тебя в лазарете ремонтировать будут?
— Глаза видят, ноги ходят — пора и честь знать.
— Тогда вот что, друг: здесь мы людей найдем, как-нибудь управимся. Северный же фронт сейчас самый важный для революции — самый близкий к Питеру. А офицеров-большевиков по всему фронту по пальцам пересчитаешь. От того, за кем пойдет солдат, зависит наша победа или наше поражение. Ясно, Антон-Дантон? Так что вот какое тебе поручение от штаба восстания: сматывай лазаретные бинты и дуй на фронт! Доводи этот наш «Приказ № 1» до солдат, поворачивай на нашу сторону армию! Дня хватит, чтобы закончить все дела в Питере?
