— Что это ты так покраснела, рыжая? Уж не роман ли с ним крутила? Может, даже целовалась? Русь, ты вся — поцелуй на морозе?
— Так то Русь, а мы в Белоруссию ездили.
Мы пили какао, он включил радио, пели «Гори, гори, моя звезда», я вспомнила звезду в окне пустого ночного вагона и опять залилась краскою.
— Пора тебе замуж, — сказал брат, — у тебя комплекс невесты.
Я дала ему подзатыльник, он умчался на службу.
— Как дети себя ведете, — сказал отец.
В один из дней резиновой зимы довелось мне доставить письмо Студенникову. Дважды подходила я к его передней, уходила, возвращалась, я не хотела видеть его, я не могла его увидеть, я не знала, что мне делать. Мне пришлось подняться к его двери, на которой не было почтового ящика, позвонить. Он тотчас открыл мне.
— Для чего было столько раз ходить взад-вперед по двору? — сурово спросил он меня.
— Сколько раз хочу, столько раз и хожу, — отвечала я.
Он был в светлой рубашке, верхняя пуговка расстегнута, как всегда, взгляд мой увяз в легкой тени между его ключиц.
Тут настала моя очередь спрашивать, я спросила, был ли он на конференции в Вильнюсе или в Каунасе.
— Откуда информация? — спросил он, улыбаясь; перед появлением улыбки вздрагивали брови и углы рта.
— От Наумова.
— Под Вильнюсом в доме отдыха проводили. Очень интересно, только холод собачий, мороз крепчал.
— Я в курсе, потому что я, в отличие от конференции, побывала и в Вильнюсе, и в Каунасе. Да здравствует Чюрленис.
С этими словами, чтобы не разреветься, я быстренько вымелась на лестницу, хотя уходить не хотелось. Он вышел на площадку, молча смотрел мне вслед.
В конце марша я почувствовала, что голос мой больше не дрожит, и спросила его, почему он так быстро открыл мне дверь.
— Я дожидался, когда ты письмо принесешь, смотрел в окно, посматривал, поглядывал, увидел тебя.
— Откуда вы знали, — мы привычно говорили то на «ты», то на «вы», — что я письмо должна принести?
— А я его сам написал, — сказал он, дверь захлопнул, цепочкой звякнул.
Мне надо было вернуться.
Но я ушла.
И стала зима сворачивать манатки.
Сдуло тучи, поменялся свет, небо взлетело.
В Москве открылась на ВДНХ международная промышленная выставка, всех желающих отпускали на нее с занятий, даже бумагу в студенческое общежитие на Соколе давали, только дорогу оплати — и отправляйся. Со стайкой студентов примчалась в Москву и я. Москва встретила нас подтаивающим снегом, сияющими небесами. На ВДНХ снегу было еще больше, чем в городе, то там, то тут пересекали путь ручьи.
