И здесь автор всё чаще обращается за помощью к пейзажу — а куда же русскому поэту без русской природы! Но и пейзаж для Ивана Переверзина является не предметом для обожаний и воздыханий, а средством поиска высших истин бытия:
…И буду слушать, как трава
растёт безгрешно, безоглядно
в колючках зла по краю рва.
Она растёт в воротах рая,
растёт под острою косой,
растёт с тобой, земля сырая,
земля, — омытая росой.
Не только пейзаж, но и размышления помогают поэту снять слишком уж тяжёлое напряжение строки. Меня приятно удивили следующие строки:
Как ни сурова, ни тревожна жизнь,
Не стало меньше одиноких тризн,
Видать, ещё надеется народ,
Что и беду, и страх переживёт…
Откуда вдруг в книге совсем русского поэта блеснул этот симпатичный арабо-мусульманский бейт?! К арабскому, даже ещё не мусульманскому, но именно к арабскому стиху я ещё вернусь в слове об Иване Переверзине. Сейчас продолжим главную тему.
И семья (стихотворение «Птицы вечности») — для автора является, во-первых, одной из главных линий его книги (романа), и местом душевного отдохновения, местом, где:
Только ходики слышатся в доме,
только тени мерцают хитро.
И всю ночь я держу на ладони
прядь волос — золотое перо.
Здесь, на своём «единственном пути», Иван Переверзин просто обязан был встретить-вспомнить отца:
…К отцу я обращаю взгляд —
Из лап кровавых супостата,
Сам раненный, к своим назад
Он всё же выволок собрата.
И — тот семье его помог:
Когда отец в тюрьме томился.
Быть может, всемогущий Бог
За них однажды помолился…
Ещё не раз и в этой главе, и далее будут расставлены вехи семейной линии «каната жизни», сложного сюжета книги (романа). Автор не пошёл по пути «нормальных» романистов-реалистов. Они сначала изложили бы семейную предысторию, начиная с прадеда (а то и с Куликовской битвы), затем обратились бы к жизненным перипетиям главного героя, и закончили бы роман каким-нибудь карьерным апофеозом, совпавшим с актом семейного счастья и благополучия, например, женитьбой правнучки поэта на внуке какого-нибудь Форда. Потом всю эту истории мы бы увидели в слащавом сериальном детективе, и всем было бы хорошо. Только не Ивану Переверзину, у которого много разных сюжетов.
И ему, как мне думается, не нужен был прямой романный путь, где фабула совпадает с сюжетом, и вообще ему не нужен был роман. Ему нужны были «Грозовые крылья», книга, монтируя которую, он вольно или невольно оказался в романном пространстве, сложном, как Тихий океан.
