– И что это ты, братишка, охлюпкой ездишь?
Чего не люблю – это врать. Поэтому я совершенно честно объяснил князю, что никогда в жизни не седлал ездовых волков. Не доводилось. До этого я краем уха слышал, что поречные орки сражаются пешими. Поэтому мой более короткий, чем местные сабли, ятаган никого не удивил.
– Ну, ты даешь, братец, – покачал головой князь. – Это что ж получается – первый раз сел и поехал?
– Получается – так.
– Ладно, забирай упряжь да езжай к матушке, завтра пришлю к тебе воина, покажет что к чему…
Волк спокойно протопал по улицам, словно знал, куда идти. Правда, по дороге рыкнул на высунувшуюся из-за угла молоденькую орчиху, насладился бабьим визгом и моментально успокоился.
– Чего баб пугаешь? – не удержался я от вопроса.
Маня остановился и поскреб задними лапами землю – словно кот, закапывающий свои какушки.
– Ага, понятно, – усмехнулся я. – Только жить тебе придется в «женском доме». Вот так.
Зверь встал как вкопанный.
– Что, боишься? – поддразнил я его.
Маня задорно тряхнул головой. Сверху я не видел выражение его морды, но думаю, что оно обещало ученицам Апа-Шер веселую жизнь.
Правда, к самой старухе зверь отнесся с пиететом. У калитки я спешился. Маня, обогнав меня, мордой открыл дверь. Оглянулся, дожидаясь, когда я войду, и по-хозяйски потопал в глубину двора. На вышедшую старуху покосился и боком-боком постарался прошмыгнуть мимо нее.
– Э! Куда? Вон твое место! – Апа-Шер махнула рукой в сторону загончика в глубине двора.
Маня тяжело вздохнул и послушно залез в сарайчик, который по размеру был для него что будка для дворового пса. Я заглянул внутрь. Зверь улегся на подстилку в углу и демонстративно свернулся калачиком.
– Ага, будешь здесь жить, – согласился я. – Зато запирать тебя никто не будет. Хочешь – по двору гуляй, хочешь – тут сиди. Только за ограду не ходи без меня. А пока отдыхай, а я пойду – принесу тебе поесть.
При слове «поесть» морда гиено-волка расплылась в улыбке.
На кухне было готово все, что нужно: половина бараньей туши и миска с молоком. Я оттащил этот «завтрак аристократа» в волчарню и уселся у входа, наблюдая, как зверь расправляется с мясом.
Следующей проблемой была эта дурацкая упряжь. После моего разговора с князем кто-то успел надеть ее на Маню. Но вряд ли зверь должен вечно ходить с седлом на загривке. Запомнив, как расположены ремни, я решил освободить от них мое «транспортное средство». Гиено-волк не противился.
Уже потом, через десятые руки, до меня дошли разговоры о Мане и о том, почему мне отдали именно его. Оказывается, «ездовых волков» действительно объезжают с помощью магии. Сложный обряд, который проводят со щенками, заставляет их забыть даже саму мысль о том, что можно нанести вред разумному.
