– Мама! Как тебе не стыдно? – Оксана начала задыхаться от возмущения.
– Что мама?! А почему это мне должно быть стыдно? Или, может быть, вы благословения моего попросите да в церкви обвенчаетесь, как все порядочные люди?!
Оксана закусила губу и отвела взгляд в окно, пытаясь успокоить закипающее бешенство. Но волна гнева схлынула на удивление быстро.
– Хорошо, – повернулась она к матери. – А если обвенчаемся?
– Что значит «если»? Ты мне тут условия, что ли, ставить будешь?!
– Никаких условий, мама! Это вопрос. Если мы с Александром обвенчаемся в церкви, ты признаешь его членом семьи?
Елена Сергеевна сощурилась в поисках подвоха.
– Да тебя на крещение-то не загнать...
– Мама! Оказывается, я крещеная еще в детстве.
– Как это? – не поверила Елена Сергеевна.
– Так. Тетя Вера тайно от вас с папой окрестила, когда ты уезжала...
– Вот ведь... – И Елена Сергеевна произнесла неприличное слово, от которого даже мужчинам стало не по себе.
– Мама! – ужаснулась Оксана.
– Вечно она лезла в нашу семью! – Казалось, из матери вот-вот потечет яд.
– Мама, успокойся, пожалуйста! – с тревогой в голосе попросила Оксана. – Ты же не хочешь повторения инсульта!
– Зато ты хочешь! – насколько могла громко заорала Елена Сергеевна. – Ты только и ждешь, когда я сдохну! И историю эту с женихом специально придумала! Тварь! И Лешку в это втянула! Что ты молчишь?! – заорала она на Алексея, который сидел, боясь шелохнуться, как перепуганный трактирщик под перекрестным огнем пьяных ковбоев.
Елена Сергеевна схватила тарелку с недоеденным супом и со всей силы грохнула ее о стол. Тарелка выдержала, но остатками бульона забрызгало всех вокруг.
Увидев, что лицо матери начало наливаться багровой краской и все тело затряслось мелкой дрожью, Оксана схватила телефон, намереваясь вызывать «скорую». Уже набирая номер, она увидела, что Александр спокойно закрыл глаза и, немного откинув голову назад, выпрямил спину. «Кристалл», – догадалась она и отменила вызов.
Через пару секунд Елена Сергеевна «сдулась». Кровь отлила от лица, и мышцы расслабились. Она попыталась добить тарелку, еще раз легонько стукнув ею о стол, да так и замерла, удивленно глядя на чудом уцелевшую деталь своего любимого французского сервиза. Потом обвела взглядом всех присутствующих, как будто бы только что проснулась и спросонья не понимает, где она.
– Ладно, мы еще посмотрим, кто кого, – устало прохрипела она. – Алешенька, проводи меня в мою комнату.
Вернувшись, Алексей сел и присоединился к всеобщему грустному молчанию.
