— Значит, зовут тебя Андрей. — Анаконда-Максимова кивнула.
Андрей тоже кивнул. Максимова залпом допила неразбавленный виски. Потом встала из-за стола.
— Пошли, Андрей. Пошли.
Они поднялись наверх. Анаконда молчала, думала о чём-то своём. Наконец, когда дверь раскрылась, Андрей тихо замер на месте. Посмотрел на Анаконду. Та улыбнулась.
Заходи.
Андрей оглядывался. На стенах везде висели портреты Троцкого и Ленина. Большие красные полотнища с белыми буквами: «Железной рукой загоним человечество к счастью!», «Пролетарии всех стран соединяйтесь!», «Ты записался добровольцем?», «Вся власть Советам!», «Грабь награбленное!», «Красный террор!». Кроваво-алые знамёна были повсюду.
Андрей внимательно смотрел на Анаконду. Вспомнились рассказы о её дедушке-чекисте. Та снова улыбнулась. Потом достала свёрток, что лежал под кроватью. Быстро оделась. Андрей разглядывал комиссаршу в кожанке, красном платке и с маузером.
— Я тебя буду расстреливать. — Сказала Анаконда спокойно. — Когда выстрелю — падай. И не шевелись. Хорошо? Игра такая.
Андрей согласно кивнул. Лицо у Максимой побагровело, вдруг. Глаза задрожали от ненависти. Андрей даже испугался.
— Контра! — Закричала она. — Сволочь белогвардейская! Становись к стенке, гад! Молись, гад!
Андрей видел, что зрачки её сделались огромными. Анаконда подняла маузер. Прицелилась.
— Что, гад!? Трясёшься!? Пришла твоя смерть! Это — приговор революционного народа! Молись, сволочь! Молись, гадина!
Анаконда прицелилась ещё лучше.
— Именем революции ты будешь расстрелян, как заговорщик, патриот и монархист!.. Открывай рот, гад! Сволочь белогвардейская! Враг трудового народа!
Андрей уже почувствовал между зубами железо. Рука Анаконды дрожала яростно.
— Русская сволочь! Гоево отродие!
Она нажала курок. Выстрела не было — только щелчок. Но здесь — по сценарию, Андрей должен был падать. И он упал.
Анаконда смотрела на него долго и с ненавистью. Потом, прицелившись, ещё несколько раз щёлкнула курком.
— Закрой глаза. — Сказала негромко.
Андрей закрыл. Потом приоткрыл опять. Анаконда спрятала маузер и вынула из кармана пузырёк. Андрей почувствовал неприятное мокрое ощущение на груди, на животе, на лбу. Запахло чем-то сырым, животным. «Неужели, настоящая кровь? — Подумал он.» Было похоже на то. Андрей закрыл глаза опять. Потом он почувствовал, что его обнимают, целуют, тискают. Андрей чуть-чуть приоткрыл глаза. Анаконда, зажмурившись от удовольствия, слизывала кровь у него с рубашки. Андрей тоже зажмурился — от отвращения.
