Там ручка на дверях была так высоко, что я на цыпочках едва до неё дотянулся. Огромная тяжёлая дверь стала медленно открываться. Раздался ужасный скрежет. Тут я чуть-чуть испугался. Но потом понял, что привидение тут ни при чём — просто плохо смазаны петли, — и вошёл в замок.
Заглянул в одну комнату, в другую. Везде было пусто и тихо. Поднялся по лестницам, стал бродить по верхним помещениям. Я увидел рыцарские доспехи и пивные кружки, покрытые слоем пыли, увидел старинные картины в золочёных рамах и густую паутину в углах. Заглянул в библиотеку — там фройляйн Доротея София Розеншток дожидалась читателей. Но никакого привидения я не увидел.
Тогда я, осмелев, поднялся по узкой лестнице ещё выше, в мансарду. Мне открыла фрау Неттесхайм. Оказалось, это милейшая старушка. Она заварила мятного чая в большом чайнике и пригласила немного с ней посидеть.
— Фрау Неттесхайм, — сказал я, — говорят, в этом замке есть привидение. Я здесь всё осмотрел, но привидения никакого не видел.
— Конечно, не видел, мой мальчик, — сказала она. И как-то странно хихикнула.
— Значит, в замке нет привидений, — сказал я. — И вообще привидений никаких не бывает.
— Само собой, — ответила фрау Неттесхайм. — Какие такие привидения? Глупая болтовня. — Только непонятно было, почему она всё как будто посмеивалась.
Вдруг я прислушался. Мне показалось, что-то скрипнуло в платяном шкафу. Потом будто бы застучало, потом заскреблось.
Да, там явно кто-то сидел.
Я так и замер на стуле.
— Марихен, веди себя тихо! — сказала фрау Неттесхайм.
— Кто там в шкафу? — спросил я. — Кошка?
— Ну да, кошка, — сказала фрау Неттесхайм. — Кошка или что-то в этом роде.
Она налила себе ещё чашечку чая и продолжала:
— Да… так на чём мы остановились? А… что привидений не бывает. Ты совершенно прав, мой мальчик. А что там болтают хвостовские крестьяне, лучше не слушать. Это всё чепуха. Я здесь живу, мне лучше знать.
И фрау Неттесхайм снова взялась за чайник.
— Ещё чашечку? — спросила она. — А, мой дорогой?
Вдруг шкаф откашлялся и ответил отчётливым басом:
— С удовольствием, моя дорогая.
Фрау Неттесхайм ни капельки не удивилась. Она только сказала:
— Я не тебя спрашиваю, Марихен, а этого милого молодого человека.
А этот милый молодой человек, то есть я, только рот раскрыл. И вместо того чтобы толком сказать да или нет, я вдруг выронил чашку из рук.
Дзинь — звякнула чашка и разбилась.
— Одна готова! — захихикал шкаф.
— Посуда бьётся к счастью, — сказала фрау Неттесхайм.
